новости 20 апреля 2011

По ту сторону катастрофы

7 апреля в Рыбинском музее-заповеднике открылась выставка, приуроченная к 25-летию аварии на Чернобыльской АЭС. В ее открытии принимали участие ликвидаторы — те, кто четверть века назад, рискуя жизнью и здоровьем, укрощал мирный атом, грозивший планете катастрофой

Строгая дама — смотрительница, скучая, сидела на стульчике перед безликим джентльменом в белом костюме. Чтобы не терять попусту время, она расправила складочку на хлопчатобумажном костюме манекена.
— Это мой костюмчик, — подошел к ней солидный мужчина в форме подполковника, чья грудь была украшена орденами, медалями и памятными знаками. — Я в нем работал на Чернобыльской АЭС. Сейчас проверим остаточный уровень радиации.
Он включил дозиметр. На маленьком дисплее стали кувыркаться цифры.
— Вот, — повернулся бравый подполковник к даме, показывая прибор, на экране которого замерла цифра 11, — одиннадцать микрорентген в час.
Женщина испуганно переместилась в противоположный угол комнаты.
— Да не бойтесь вы, сударыня, уровень радиации в четыре раза ниже допустимого.
— Мне тут долго сидеть, а вдруг я… облучусь, — смотрительница настороженно поглядывала на него из дальнего угла.
Владимир Васильевич Васин лишь руками развел: напугал женщину. Неизвестность страшит — ему ли этого не знать. В 1988 году, участвуя в качестве заместителя командира батальона химической защиты в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС, он многое повидал.
Был у них случай, когда военнослужащий вскрыл вены, внушив себе, что его теперь посадят в тюрьму или в психушку, потому что он получил большую дозу радиации. Хорошо, медики не оплошали — остановили кровотечение, зашили рану. Его быстро отправили домой: там и стены лечат.
А какой ужас был на лице солдатика, который забрел на третьем блоке ЧАЭС в какую-то щель да и заблудился. Он бродил в гробовой тишине среди безмолвных людей во всем белом — халатах, перчатках, бахилах, в намордниках-респираторах — похожих на пришельцев. Когда через два часа «пришельцы» вывели солдата из лабиринтов, он бухнулся на колени перед Васиным: «Товарищ подполковник, не наказывайте, я буду самым исполнительным солдатом».
А как больно было им слышать крики местных жителей:
— Фашисты! Будьте вы прокляты!
Военнослужащие уничтожали зараженные радиацией дома и хозпостройки в деревнях в зоне отчуждения. Происходящее напоминало кадры военной хроники.
Александр Мышкарев оказался в числе рыбинских ликвидаторов одним из первых — тогда же, в 1986 году, когда рванул четвертый реактор. Когда ему как военнообязанному пришла повестка явиться в военкомат, он боялся. Боялся, что его не возьмут вместе с другими в Чернобыль.
— У меня в детстве была желтуха. А это было противопоказанием для участия в ликвидационных работах на ЧАЭС. Но я скрыл этот факт, и меня взяли.
Александр Мышкарев не бравирует. Ни он, ни его товарищи, которым тогда было немногим за тридцать лет, не думали ни о наградах, ни о льготах. Три дополнительных дня к отпуску — вот и все, на что могли рассчитывать вернувшиеся ликвидаторы.
Советское партийное руководство помалкивало об истинных масштабах случившегося. 1 мая 1986 года, на пятый день после катастрофы на АЭС, в Киеве прошла первомайская демонстрация. А в это же время в условиях строжайшей тайны вывозили жителей из Чернобыля и Припяти — многолюдных городов, которые сегодня являются городами-призраками.
От военнослужащих тщательно скрывали истинные дозы получаемой радиации. Александр Мышкарев, будучи военным химиком, представлял, с чем он имеет дело. Многие из его товарищей знали о радиации лишь понаслышке и зачастую игнорировали меры безопасности. К солдатам срочной службы отношение со стороны военного начальства нередко было наплевательское. Мальчишки боялись опасности, истинной и мнимой, а их стращали трибуналом. Дезертирство каралось пятью годами тюрьмы.
Вернулись ликвидаторы домой — и там столкнулись с несправедливостью. Врачи в медицинских картах писали все что угодно, но не настоящие причины заболеваний. У Александра Мышкарева выявили почти полное отсутствие иммунитета. Болячки к нему цеплялись одна за другой. К его товарищам, молодым крепким ребятам, стали липнуть смертоносные хвори.
— В Рыбинске было 324 ликвидатора — это военнослужащие запаса, направленные в Чернобыль по линии военкомата, а также работники Волжского машзавода. В живых сегодня остались 230 человек, — Александр Мышкарев хорошо знает печальную статистику, поскольку с 1989 года бессменно возглавляет городскую общественную организацию «Союз Чернобыль».
С его подачи в организацию вошли не только чернобыльцы, но и ветераны подразделений особого риска — участники испытаний ядерного оружия на Семипалатинском и Тоцком военных полигонах, на Новой Земле, те, кто устранял аварии на химкомбинате «Маяк» и атомных субмаринах. Поэтому на черном мраморе памятника, установленного на Волжской набережной в канун 20-летней годовщины аварии на ЧАЭС, выгравированы слова: «Рыбинцам, пострадавшим от радиационных катастроф». 26 апреля моложавые ликвидаторы аварии на ЧАЭС и старики — ветераны подразделений особого риска — по традиции соберутся вместе, чтобы почтить память своих товарищей.

Воспоминания бередят былые раны…

Экспонаты выставки — это не бутафория, а подлинные вещи, которыми ликвидаторы пользовались на ЧАЭС. Глядя на них, они вспоминают, как все было. А для посетителей выставки иллюстраций о ядерной весне 1986 года служат фотографии, которые запечатлили труд и быт чернобыльцев, грамоты, благодарственные письма, удостоверения, награды, газеты «Верхневолжская правда» с первыми статьями о ликвидаторах аварии на ЧАЭС.
Извините за каламбур, но фоном для этой выставки стала авария на японской АЭС «Фукусима». Между тем двадцать пять лет назад японцы писали в газетах, что такое может произойти только в России: мол, русская безалаберность привела к катастрофе. Но и высокие японские технологии не уберегли от аварии.
Чернобыльцы исходя из своего опыта высказали собственное суждение.
— И в Чернобыле, и на «Фукусиме» роковую роль сыграл человеческий фактор, — уверен Владимир Васин.
В Японии атомная станция выдержала разрушительное землетрясение и колоссальное цунами, и лишь спустя пять — шесть часов, когда отключилось аварийное питание и испарилась вода, охлаждающая отработанные стержни и реактор, там начались серьезные проблемы. Бесконтрольный атом вырвался наружу.
Как рыбинцы четверть века назад усмиряли взбесившийся атом, горожане и гости города могут ознакомиться на выставке, которая будет работать до конца мая.

Где сколько микрозивертов?
0,005 мкЗв — столько мы получаем за час сидения перед телевизором.
0, 006 мкЗв — доза, которую можно получить за час, находясь возле легководного атомного реактора (при условии, что там все работает нормально).
0,1 мкЗв — столько дает один съеденный банан (в нем содержится, немножко изотопа калий-40). Сторонники атомной энергетики ссылаются на «банановый эквивалент» как на пример естественной радиации.
50 мкЗв — столько мы получаем во время рентгена грудной клетки.
3 400 мкЗв — средняя годовая доза, которую получает житель России от естественного фонового излучения (из них 12% приходится на космическое излучение, 5% — на радиацию в продуктах питания и более 60% — на радон и другие радиоактивные газы в воздухе).
6 900 мкЗв — столько получают при компьютерной томографии груди.
13 000 мкЗв — такой эффект обеспечивает выкуривание по полторы пачки сигарет в день в течение года.
14 000 мкЗв — столько получает пациент при обследовании желудка и кишечника с помощью рентгена.
1 000 000 мкЗв — нижний уровень развития лучевой болезни, резко увеличивается вероятность рака щитовидной железы. Вероятность смерти до 5%.
3 400 000 мкЗв — столько получила наиболее пострадавшая часть сотрудников Чернобыльской АЭС (как минимум треть из них погибли). Согласно официальным данным, у большинства других свидетелей аварии и ликвидаторов облучение было меньше.
10 000 000 мкЗв — даже при кратковременном облучении такая доза немедленно влечет за собой лучевую болезнь и неизбежную смерть в течение нескольких недель.
100 000 000 мкЗв — смерть наступает через несколько часов вследствие повреждения центральной нервной системы.