Темы 6 июня 2012

Живой арт-объект

Попав к нему в руки, можно буквально кожей почувствовать себя цветком, деревом, диковинной птицей, полосатым обитателем саванны или вдруг ожившей деталью гардероба — шляпой, например. В боди-арте Сергей Фролов видит возможность скрыть в человеке узнаваемое и увидеть необычное. Это искусство маскарада, позволяющее сквозь нарисованные черты увидеть скрытые тайны человеческой натуры.

В искусство на Ослике

Даже те, кто лично не знаком с Сергеем Фроловым, наверняка его знают заочно. Зимой — в камуфляже, выглядящем на нём вполне романтично, летом — на неизменном друге-велосипеде, прозванном в узком кругу Осликом. И всегда — с длинными волосами — этаким признаком культуры Вудстока.

Сергей его уверенно несёт всю жизнь, делая арт-атмосферу нашего городка более праздничной. За этот неувядающий цветок свободы в душе Сергей неоднократно «привлекался» к художественному сотворчеству: его фотографировали многие рыбинские фотографы, рисовали художники. Более того, он снимался в эпизодах и массовых сценах в известных фильмах.

Самый громкий из них — европейский сериал «Война и мир» режиссёра Роберта Дорнхельма, вышедший на экраны в 2007 году. В нём наш земляк сыграл французского гусара и русского мужика, лихо орудующего топором в одной из сцен.

Несмотря на суровость монтажных ножниц, крупные планы с Сергеем вошли-таки в фильм. Среди отечественных работ можно назвать сериалы «Менты», «Закон мышеловки», «Тайны следствия», а также довольно популярный фильм «Кука». Сейчас готовится ещё один сериал — «Легавые». Снимается он у нас, в Рыбинске.

Фролов в данном случае занят уже как художник-оформитель: готовит вывески, афиши и прочий наглядный антураж послевоенной советской поры. Рисует вдохновенно — старые кумачи в его руках оживают, новые образчики фотопечати «ветшают», обретая шлейф искусства прошлого…

«Работать на редкость увлекательно, — говорит Сергей. — Под руководством художника -постановщика Юрия Константинова, настоящего мастера своего дела, удаётся возродить атмосферу времени. Оно будто бы откручивается назад, как старая киноплёнка, — ощущение удивительное». Ещё бы: вдохнуть жизнь в старые доски, «открыть глаза» давно заснувшим вещам — дело, требующее особого полёта фантазии. Не будь его, Сергей навряд ли стал бы и мастером «искусства украшать тело» — так иногда называют боди-арт.

— Впервые я этим делом занялся в 2002 году, — рассказывает художник. — Произошло это, в общем-то, случайно: знакомая пригласила подготовить участниц боди-арт-шоу для городского фестиваля. Это был первый такой проект в Рыбинске. Я взял с собой обыкновенный театральный грим. Аквагримом я ещё тогда не пользовался.

Хотя потом оценил его преимущества: в отличие от театрального, он не плавится под софитами, через него кожа дышит, он матовый. Кроме того, театральный грим можно смазать, а аквагрим — нет: смывается он только водой. Начали мы заниматься боди-артом вместе с Михаилом Петуховым, хотя его больше интересует искусство тату. С тех пор практически ежегодно получается участвовать в масштабных городских проектах…

Как известно, искусство боди-арт родилось на волне 1960-х с их культом протеста против буржуазных ценностей, утративших внутренний смысл и ставших формальностью. Оттолкнувшись от традиций древних народов, вдохновившись экзотикой Африки и Латинской Америки, как Кастанеда, вкусив «запретного галлюциногенного плода», художники стали искать в линиях человеческого тела затёртые культурными штампами смыслы.

Концептуальным поискам не было конца. Однако рынок и масс-медиа мимо не прошли — из-за природной эпатажности боди-арт оказался вынужденным всё время балансировать на хрупкой границе между художественными экспериментами и запросами шоу-бизнеса.

— В боди-арте много разных смыслов, — говорит Сергей. — Для меня это синтез красоты тела и рисунка. С точки зрения авторского подхода, это искусство, безусловно, поскольку оно даёт возможность реализовать те или иные творческие идеи, придумать новый живой образ. Здесь есть кусочек того, что делает гримёр, но возможностей гораздо больше.

— Образ создаётся в соответствии с основной идеей шоу?

— Нет, я никогда не подстраивался. Образ создаю сам. Заранее продумываю его до деталей. Модель обычно ничего не диктует, но важно, чтобы ей это нравилось. Тогда всё получается.

— Что, по-вашему, в боди-арте самое сложное?

— Как раз найти взаимопонимание с моделью. Бывает, что этого не происходит. Как-то раз я работал с одной девушкой. Рисую и чувствую: она меня просто ненавидит: ноздри раздувает, на вопросы не отвечает… Дело понятное: быть моделью в боди-арте утомительно. Дополнительный осложняющий момент: девчонки хотят выглядеть очень яркими, красивыми, а это не всегда соответствует творческим задачам автора…

Марионетка Ляля и женщина-тушка

За десять лет не постоянной — скорее «фестивальной» — работы Сергей создал более трёх десятков боди-арт-образов. Несколько произведений смело можно причислить к разряду концептуальных. Вот, к примеру, образ марионетки Ляли, этакой тряпичной куклы, сшитой из лоскутков. Почти в стиле пэчворк. Придумал его Сергей для первого городского фестиваля боди-арт, проходившего пять-шесть лет назад.

— Эта марионетка Ляля была разноцветная, — вспоминает Сергей. — Она состояла из тряпичных заплаток, как лоскутное одеяло. На голове сбоку был сделан шар из волос: парикмахеры поработали. Я долго думал, как её преподнести. Решил вывозить на чём-то: она же марионетка. Поначалу хотел взять тележку — из тех, которые используют на рынке. Пошёл туда — оказалось, арендовать проблематично: страшный дефицит. В итоге взял у друга инвалидную коляску, погрузил в неё Лялю — нужно было, чтобы кукла выглядела небрежно брошенной — и вывез…

Лоскутная Ляля должна была стать в полном смысле слова марионеткой: её надо было дёргать за ниточки. Хорошенько поразмыслив, Сергей решил использовать присутствовавшие на сцене в виде декораций геометрические фигуры. Он забрался на большой куб и при помощи специально сделанного устройства начал «приводить Лялю в чувство».

Всё это делалось под музыку Тома Уэйтса. В конце танца марионетки режиссёр резко выключил фонограмму — Ляля замерла. После этого Сергей спрыгнул с куба, взвалил «безжизненную» Лялю на плечо и удалился за кулисы… Под бурные аплодисменты публики.

Ещё одна яркая работа — большеголовый гном, представленный на одном из фестивалей «Мир моды и фантазии» в КК «Авиатор». Автор рассказывает о нём так:

— Идея этого образа родилась на основе активного в боди-арте приёма: женскую грудь художники «используют» как глаза, тело становится «лицом», а голова в этом случае оказывается «лишней», мешающей восприятию, — от неё хочется избавиться. Так появилась идея шляпы для моего гнома. Я использовал баллон, обшитый чёрной материей.

Шляпа получилась, как у Ричи Блэкмора: усечённый конус с большими полями. А по окружности шла серебристая лента. На месте кокарды была сетка, через которую можно было всё видеть. К шляпе я пришил волосы. Она надевалась на плечи.

При этом руки модели были прижаты локтями к туловищу — выглядывавшие «ручки» гнома получались очень маленькими, а ноги были длинными. Во время выхода они должны были быть немного согнутыми. Гном должен был припадать на трость. Девушка-модель всё сделала просто идеально — образ очень понравился публике…

Самым же «неформатным» среди прочих творений Сергея стала женщина-тушка. Этот образ стал результатом творческих ассоциаций, так сказать, пищевого характера.

— Как-то раз я проходил по рынку, — вспоминает Сергей, — в мясном ряду взгляд упал на разделку туши. Я сразу почему-то вспомнил виденные когда-то схемы разделки свинины и говядины. Подумал: а много ли общего между этой тушей и человеческим телом? Пришёл домой, достал «Книгу о вкусной и здоровой пище», нашёл три схемы разделки туш: говяжьей, свиной и бараньей.

Потом нарисовал силуэт женщины и начал сопоставлять. Удивительное дело: многое совпало, особенно со свиной тушей, да не обидятся на меня женщины… Так возник образ женщины-тушки, привлекательной и беззащитной, часто становящейся жертвой в жестоком мужском мире. Воплощать идею я стал так. Выделил «рабочую» часть тела: без головы, руки — от локтей, ноги — от колен. Остальное затонировал серым цветом.

Налысо модель отказалась стричься — голову ей я забинтовал, сделал абсолютно безликой. Всё, что «работало», было закрашено розовым цветом, затем располосовано на сектора, как стёганый матрас. С имитацией выпуклостей. Все сектора обозначил цифрами. Модель должна была выходить, держа в руке плакат. И на нём — крупно написанные названия секторов.

Причём этот плакат «работал» с обеих сторон. При создании фонограммы мы сначала хотели изобразить шум разделочного цеха: скрежет какой-то, лязганье цепей. В итоге остановились на скрежущем звуке мусороуборочной машины…

Представление было из разряда шокирующих. Приглушённый свет в зале. Из глубины сцены выходит женщина. Идёт медленно до конца подиума. Потом поворачивается спиной. В этот момент в глубине сцены появляется «мясник» — с усами, в рабоче-крестьянской белой растянутой майке и длинном чёрном переднике для разделки мяса, на руках — белые нарукавники, на голове — белая шапочка, за кушаком — разделочный тесак. Хлюпая резиновыми сапогами, он не спеша направляется к фигуре, берёт за руку и показывает на часы: «Пришло твоё время!» Женщина пытается сопротивляться, но он её уводит…

По словам Сергея Фролова, это представление было из разряда традиционного театра абсурда. Чтобы получить одобрение организаторов, пришлось расставить некоторые акценты, гуманизировать трагическое безумие финала. Для этого буквально на последнем шаге пары со сцены в темноте вдруг раздавался голос: «Нельзя! Женщина — самое прекрасное, что есть в мире, — её нельзя ни разменять, ни продать, ни купить…» После этого пара удалялась — свет в зале гас.

— Такая ода женщине была своеобразной попыткой протестовать против хищничества современного общества, — говорит автор, — хотя замысел мой отчётливо читался и без этого декларативного финала. Надо сказать, что присутствовавшие в зале восприняли его очень хорошо. Для меня же важно, что это был именно боди-арт-показ, сделанный не с развлекательной целью. Я получил возможность реализовать достаточно серьёзную идею и рад, что публика это оценила…