новости
10 октября 2014
Любая проблема несет в себе возможности
Санкции против российских банков со стороны Запада расширяются. Слухи о росте кредитных и ипотечных ставок связывают с ограничением доступа к заемному капиталу на международных рынках. Любое резкое движение российского правительства ведет за собой рост курсов иностранной валюты по отношению к рублю.
Однако по некоторым признакам можно предположить, что не все так просто и в стане наших оппонентов. За последнее время несколько российских банков были исключены из списка санкций, а ограничение на операции по международным пластиковым картам ввели только семь зарубежных кредитно-финансовых учреждений.
Тем не менее война санкций, когда запретительные меры принимаются то с одной, то с другой стороны, вряд ли способствует развитию экономики. Кто испытает на себе больше негативных явлений — мы или Запад и США? Какие последствия грозят России, если предположить, что санкции ужесточатся? Как отразится политика на жизни обывателей? С этими вопросами мы обратились к финансовому эксперту, который согласился на них ответить, но пожелал остаться анонимным источником информации.
— Насколько сильно влияние зарубежной финансовой системы на российские банки?
— Конечно, наши банки зависимы. Но, думаю, не настолько, чтобы говорить о глобальных проблемах. Например, на рублевую часть активов повлиять трудно. А если говорить о долларе и евро, то у большинства банков и многих их клиентов есть взаимные обязательства. Санкции влекут за собой проблемы, связанные с ликвидностью валют. Они так или иначе решаются. Либо рыночными способами — умеренным подъемом ставок по валютным депозитам, хеджированием валютных рисков. Это, конечно, потери, но в разумных пределах. Существуют и другие способы защиты, которые трудно отнести к рыночным. Скажем, государство может перекрыть убытки госбанков. Это не лучший метод, но он возможен. Вполне вероятно, что принятые решения будут сочетанием разных вариантов. Главное, что они есть и их можно использовать.
— Но постепенное отстранение России от доступа к европейскому валютному рынку — это все-таки проблема?
— Конечно, проблема. Но любая проблема несет в себе возможности. Если бы мне было позволено принимать решение, я бы сам, в предчувствии санкций, начал постепенный уход или хотя бы обозначил свои намерения. Для Лондонской валютной биржи наше присутствие — это оборот, трансакции, комиссии, прибыль. И уход российских активов никому не выгоден. Но, в конце концов, есть азиатские биржи — Гонконгская, Сингапурская, они развиваются, это тоже вариант. Конечно, резких движений в финансовом секторе делать не стоит. Но надо понимать, что все государственные ресурсы имеют разный уровень значимости. Что значат для экономики североамериканские бумаги, которые печатают 12 банков США по договору с правительством, по сравнению с такими ресурсами, как нефть, газ, металл, минеральные удобрения? Чем нас пугают-то?
— По большому счету, денежным эквивалентом нефти и прочих ресурсов.
— Нет, нас пугают, как папуасов: мы вам бусы больше не подарим. Ну и не надо.
— А мы чем пугать будем: нефти вам не дадим?
— Почему же, дадим. Только покупать ее придется на наших условиях. Это все, конечно, упрощенные обывательские рассуждения, но суть именно такова. Механизмы изменения отношений в глобальной системе быстро поменять трудно. Но уж если на нас «открыли рот», начали угрожать, то они сами запустили механизм, невыгодный в первую очередь Западу и США. Почему? От доллара будут постепенно избавляться. Резко обрушить его никому не выгодно, потому что он играет большую роль в экономике большинства государств. Но нас подталкивают к исключению из оборота американской валюты. И мы должны планово и системно от нее отказываться. Для начала хотя бы ограничить ее хождение на территории страны.
— А как же международные расчеты, которые ведутся отнюдь не в рублях?
— Существует много технологий. Их не нужно изобретать. Например, система переводов SWIFT, где есть все: каналы связи, система шифрования, инфраструктура, регламент, инструкции. Это удобно.
— А вдруг скажут — мы вас отключим?
— Я уже говорил — это никому не выгодно. Вопрос банковских рисков лежит в эффективности нашей государственной системы. Насколько госчиновники смогут грамотно и с какими затратами найти альтернативы, выстроить логические цепочки и реализовать проекты, настолько и пострадает либо не пострадает финансовый сектор.
— Вы верите в профессионализм тех, кто принимает решения?
— Везде есть разные люди. Если бы нами руководили только безграмотные или только высокообразованные специалисты, мы бы либо свернулись, либо процветали. Как не верить? Конечно, надеюсь.
— Как вы считаете — в Центробанке специалисты высокого уровня?
— Да, мне импонирует политика Эльвиры Набиуллиной. Банковский сектор страны давно требует санации. И дабы избежать болезненных последствий, Центробанк проблемы предупреждает. Поэтому происходит отзыв лицензий по различным причинам: у одних банков из-за рискованной кредитной политики, у других — по причине низких активов, у третьих — по сугубо криминальным признакам. Это нормальная работа, которую просто долго не проводили.
— Скажется ли на курсе рубля заявление Центробанка о том, что с нового года он перестанет поддерживать национальную валюту?
— Очевидных связей я не вижу. Но надо учитывать, что на курсы валют влияет даже не экономика, а психология. Слухи, заявления, санкции — все это может спровоцировать падение рубля. Однако в долгосрочной перспективе курс корректируется и принимает более-менее реальный вариант.
— Как вы оцениваете возможность исключения России из платежной системы пластиковых карт?
— Насколько я понимаю, несколько банков уже ввели ограничения. Но и эта проблема несет возможности. В свое время в России уже были попытки создания национальной платежной системы. Думаю, сейчас они возобновятся. Тем более что технологии существуют и в какой-то степени уже отработаны. Национальная платежная система не отменяет выход на мировые рынки, но она должна отвечать хотя бы соображениям безопасности страны.
— Но создание внутренней платежной системы требует времени и денег.
— Долго, дорого, тяжело — это не те понятия, которые в данном случае стоит применять. Это процесс, который надо начинать. И не ставить цель завершить его через месяц. Нужно подойти к этому разумно.
— Однако любые ограничения ведут к тому, что в конце концов мировая экономика перестанет замечать Россию.
— Рискую обидеть журналистов, но у меня такое чувство, что некоторые речевые обороты вбрасываются в сознание людей. Что значит — мировая экономика? Вот мы говорим: все люди — братья. Но при этом сознаем, что кошелек у каждого человека свой, отдельный. У любой глобальной компании есть бенефициант. Каким образом он соотносится со всем миром? Он просто владеет активами компании и зарабатывает прибыль. Никаких иллюзий. Но есть набор характеристик, которые позволяют субъекту считать себя независимым. К этому стоит стремиться. Иначе в один прекрасный момент ты можешь попасть в ситуацию, когда тебе говорят — санкции!
— Экономика США — независимая?
— Безусловно. Но при этом нельзя забывать общечеловеческие ценности, которых зачастую не видишь в американской экономике.
— Неужели российская экономика более моральна?
— Хочется верить. Чтобы обладать суверенитетом, надо и турбины строить, и национальную платежную систему иметь, и создавать механизмы расчетов с помощью национальной валюты, но при этом не забывать о том, что человек — это не только деньги. Хочешь быть самостоятельным — трудись. Или тебя будут учить жить.
— Как-то далеко все это от реальности.
— Мне многое в нашей жизни не нравится. Но я не хочу ставить знак равенства между Родиной и, например, коррупцией. Нельзя иметь основным мотивом для развития ненависть.
