новости
12 января 2015
В плену у «печенек»
Мир захватывает тотальное царство позитива. Это факт. Отовсюду льется сплошное умиление — с экранов ТВ, интернета. «Няшмяш», «мимими», «вкусняшки», «печеньки» не сходят с языка в нашем повседневном общении.
Барышни, преодолевшие не только пубертатный, но и бальзаковский рубеж, одеваются, как Барби. А парни в том возрасте, когда Лермонтов уже успел стать классиком величайшей в мире литературы и погибнуть на дуэли, все еще живут вместе с родителями и сражаются со злом исключительно в компьютерных играх. Да даже когда курс рубля падает, вся страна занимается не чем иным, как обсуждает, как назвать котика-воришку из Владивостока. Почему так происходит? На вопросы о новом сладком стиле ответила психолог центра психологической помощи «Жизнь плюс» Радмила Еременко:
— Давайте сразу разграничим. Для подростковой культуры это нормально. Субкультурные отличия, будь то готы, эмо, «ванильки» и прочие, в этом возрасте нужны. Подросткам необходимо выразить свой протест обществу, как-то себя противопоставить.
А дальше следующий цикл личностного развития: «Я заявил о себе, попробовал себя в жизни и увидел: на самом деле родители не были так уж не правы. И теперь я не просто отделился от них, а могу взять все ценное из их опыта и передать его дальше своим детям». Это если трансформация происходит нормально.
— Но сегодняшние двадцатилетние и те, кто моложе, отличаются от своих сверстников 60-х, 70-х, 80-х, 90-х. Раньше молодежь бунтовала, новые субкультуры рушили старые правила и создавали свои. В отличие от них «миллениалы» (так называют тех, кто рожден на рубеже тысячелетий) не бунтари, напротив, они стремятся к комфорту, к сладкой жизни, концентрация «сиропа» в которой иногда зашкаливает. Им не нужно завоевывать мир, они хотят подольше оставаться детьми.
— У инфантилизма есть вполне рациональный мотив. Чем отличается взрослый от ребенка? Взрослый может на что-то влиять, он берет на себя ответственность. Он ставит цель и делает шаги для ее достижения. Ребенок мечтает, и при этом ему не обязательно действовать, предпринимать усилия для воплощения мечтаний в жизнь.
С одной стороны, эта сладкая субкультура очень позитивная, воздушная, милая, но с другой – для нее характерна безответственность. «Я девочка, я не хочу ничего решать, я хочу новое платье». Это значит, от меня здесь ничего не зависит, я хочу только брать, но не готова ничего давать взамен. Само общество отчасти этому способствует.
— Каким образом?
— Заглянем в историю. Раньше – и в советское время, и ранее – жизнь человека была четко поделена на отрезки: октябренок, пионер, комсомолец. И в каждый период общество ставило перед тобой конкретные задачи, когда ты должен учиться, когда заводить семью и работать. И если в тридцать лет человек начинал себя вести или одеваться, как пионер, реакция общества следовала очень жесткая, могли и в психушку посадить. А до революции это назвали бы юродством.
Еще один важный момент – раньше был культ взрослости. Взрослый человек стоял во главе иерархии – семейной, общественной. От него многое зависело, он мог диктовать свои правила, решать, влиять, но при этом на нем лежала ответственность за жизнь семьи, за здоровье и благополучие всех домочадцев. И ребенок стремился стать взрослым. Сейчас все поставлено с ног на голову, в центр помещен ребенок, вокруг которого крутится весь мир. Его нельзя ругать, шлепать, ему все позволено. И в то же время ты ни за что не отвечаешь. Это очень здорово, отсюда и желание продлить «детство»: можно покупать наряды, ходить по клубам, развлекаться, а потребность в создании собственной семьи отодвигается на задний план.
— Хорошо, с подростками разобрались. А что со взрослыми, которые решили «остаться детьми»?
— Иногда игра «в девочек и мальчиков» является защитной реакцией на жесткий меняющийся мир. От проблем мы уходим в красивый, безмятежный мир мечты. Открываешь в интернет, там ты сказочная фея без недостатков – это механизм психологической разгрузки, как при чтении романов или просмотре фильмов.
А потом сбрасываешь крылышки, засучиваешь рукава и идешь мыть посуду и солить огурцы. Если на этом не «залипать», то это нормально.
Но иногда бывает все сложнее. В отношении мужчин психологи даже употребляют особый термин – синдром Питера Пэна.
— Но раз общество отказывается что-то решать, оно становится крайне уязвимым перед манипуляторами самого разного рода: от модных брендов, которые навязывают свою продукцию, до политики.
— И это очень выгодно. Инфантильным обществом потребления легче управлять — ребенок ни на что не влияет, ничего не решает. Дай ему телевизор, игрушки в виде модной одежды, гаджетов, и он будет доволен. А раз у тебя все «мимимишно», зачем протестовать, бунтовать, идти на баррикады?
— Кстати, на Западе есть особое понятие – поколение Мими-ми (Me Me Me Generation). Это название никак не связано с возгласом умиления, в переводе с английского это означает «Поколение Я-Я-Я», или «Мне-мнемне». Известный американский журналист Джоэл Стайн назвал это поколение «ленивыми нарциссами». У них в альбоме «Немножко себя» опубликованы сотни фотографий, бесконечное количество селфи…
— Зацикленность на себе, «я – центр вселенной», «я – самый замечательный и красивый» — это позиция ребенка. Самое интересное, для дого, чтобы получить общественное одобрение, ничего от самого человека и не требуется. Если раньше, чтобы тебя оценили, нужно было быть хорошей хозяйкой, красиво шить, вкусно готовить или перевыполнить план на заводе, то теперь достаточно нажать кнопочку на камере телефона, разместить в интернете фотографию — и посыпались «лайки», комплименты.
— Получается, такой потребительский взгляд на эмоции. И он распространяется не только на «кавайные» сумочки и туфли, но и на нематериальную сферу. И в некоторых случаях погоня за «лайками» обретает черты одержимости, какого-то психоза.
— Чаще других зависимыми от внешних поощрительных реакций становятся те, кто в детстве недополучили любви, внимания. Им нужен постоянный приток сладких чувств, общество становится этаким коллективным папой и мамой, которые нас хвалят и поглаживают. И это может затягивать, как наркотик.
Но есть и другая сторона зависимости: если не поставили «лайки», значит, я чувствую дискомфорт, мне плохо. Ты можешь быть сколько угодно сладким и красивым, но ты не можешь контролировать реальность, как собственную страничку в соцсетях. У тебя может не хватить внутреннего ресурса, чтобы реагировать на условия изменяющейся среды. Вот ты сидела в уютном офисе, наслаждалась жизнью, и вдруг компания закрывается. Что делать дальше? В критической ситуации взрослый сначала переживает, анализирует и начинает действовать. Психология ребенка иная: у него виноваты все, но только не он (он же такой хороший), он ждет, что придет некий мессия, рыцарь поцелует принцессу, и опять все будет сказочно. Критично то, что человек теряет шанс менять свою жизнь. Между тем биологические часы тикают, жизнь проходит. Чем опасно игнорирование реальности? Ты перестаешь ощущать ценность каждого дня, для тебя жизнь застыла на каком-то одном кадре: тебе всегда восемнадцать, но это иллюзия. И вот тебе сорок, ни карьеры, ни семьи – это может стать трагедией для человека. Если кокон вовремя не превратится в бабочку, он истлеет.
— А у общества, на ваш взгляд, есть шанс повзрослеть?
— Думаю, общество повзрослеет. В жизни – и в личной, и в общественной – такое бывает — хочется побыть ребенком. В этом есть плюсы – мы отдохнули, спустили свои отрицательные эмоции, зарядились позитивом, а дальше надо встать и занять активную позицию. Заигрываться не стоит — чем дольше ты витаешь в облаках, тем дезадаптация сильнее. Вероятно, что внешние кризисные явления также будут действовать на нас отрезвляюще и дадут толчок тем, кто застрял в этом сладком плену.
