Родина стала мачехой, РОССИЯ — МАТЕРЬЮ

Александр Сысоев

9 августа в Рыбинск прибыли 42 вынужденных переселенца с охваченного гражданской войной Донбасса. Спустя несколько дней их стало на одного больше. У молодой пары из Луганской области в Рыбинске родился сын.

Из Лихой — в мирную жизнь

— Я из шахтерского края, даже название соответствующее — Антрацитовский район в Луганской области, но, наверное, единственный, кто не работал в шахте. Я связист «Укртелекома», — Максим Латышев включился в разговор чуть позднее своих товарищей по несчастью. Хотя разве это не счастье, что все они, молодые, люди среднего возраста и пенсионеры, целехоньки, живы и здоровы их дети и внуки.
Максим и его жена Екатерина счастливы вдвойне. Катя пустилась в неведомый путь на последнем месяце беременности. Столько волнений пришлось пережить, двигаясь в сторону украинско-­российской границы по спасительному «коридору», который организовали для беженцев ополченцы на пограничном КПП «Изварино», в лагере для временного пребывания переселенцев в Ростовской области. Они убегали от войны, а она настигала их даже на российской территории — звуками выстрелов с той стороны, где остался их дом.
Станция отправления в Ростовской области называлась со смыслом — Лихая. Имея на руках железнодорожные билеты с пометкой «Беженец», прибыли на поезде в Ярославль, оттуда автобусом их доставили в Рыбинск, в микрорайон Волжский, где в общежитии Рыбинского промышленно-­экономического техникума они обрели пристанище на месяц. И уже здесь, в Рыбинске, когда все тревоги остались позади, Катя родила. Молодые родители назвали сына Данилой.

Под грохот канонады по «коридору жизни»

— Ремир Васильевич, садись, — два раза пришлось повторять ему, прежде чем он наконец отреагировал, отложил в сторону книгу и присоединился к остальным.
— Плохо слышит из-за контузии  после взрыва, — объяснила тугоухость мужа Татьяна Максимова.
27 — 28 июля день и ночь шли ожесточенные бои за Шахтерск между ополченцами ДНР и карателями. Украинские войска и батальоны националистов во что бы то ни стало стремились захватить этот город, что означало полное окружение Донецка. Артиллерия, танки и «Грады» нацгвардии утюжили город, ровняя его с землей.
— В наш дом попал снаряд. Окна вылетели, кусок стены отвалился, — вспоминает Татьяна Александровна пережитый ужас.
— Частный дом? — уточнил я у нее.
— Почему частный? Двух­этажный дом в центре города.
— Сначала сидели в подвале. Выйти не могли — нещадно бомбили, — приняла нить разговора у невестки Светлана Михеева. — Когда вышли, перебрались на окраину города и там попали под минометный обстрел. Мина разорвалась в пяти метрах. Я ногу повредила. Ремир Васильевич оглох. Остались бы в подвале, погибли бы наверняка. В здание, под которым бомбоубежище,  на следующий день бомба попала. Нас Господь спас…
Валентин Михеев взял жену за руку, чтобы она не волновалась. Их семью и родственников, словно взрывной волной, выбросило из привычной жизни. Само название города — Шахтерск — говорит о том, чем занимались его жители из поколения в поколение.
С шахтами десятилетиями была связана трудовая деятельность супругов Михеевых и Максимовых. Тем, кто усмиряют Донбасс с жовто­блакитными прапорами на БТР и танках, похоже, ни шахты, ни заводы, ни школы, ни детсады не нужны.
Осторожно спросил, как они относятся к ополченцам, которых украинские СМИ на разные лады называют террористами, сепаратистами, боевиками, которые якобы уничтожают города Донбасса.
— Врут. Ополченцы — жители Донбасса, добровольцы. Зачем им уничтожать свои города? Если бы не они, мы бы не остались в живых. Они нас на машинах отвезли в Донецк. Мы какое­-то время жили в общежитии, пока не появилась возможность вывезти нас до границы. Отвоюют ополченцы территорию, оттолкнут украинские войска — так образуется «коридор», по которому уезжают беженцы в сторону России. Так и мы перебрались из нашего Донецка в российский Донецк в Ростовской области, — дополняя друг друга, рассказали мои собеседники.

Другая война

Русская речь у них чистая, лишь едва слышится приглушенное украинское геканье.
— Украинский язык мы все знаем в совершенстве, но им не пользуемся. Так что же нас за это нужно ненавидеть и убивать! — они не могут взять в толк, за что им такое горе. Неужели только за то, что жители Донецкой и Луганской областей стали добиваться от Киева федеративного устройства государства и права говорить на родном для них русском языке.
— Украинские СМИ передавали, что 11 мая на референдумы по самоопределению Донецкой и Луганской областей людей чуть ли не под дулами автоматов сгоняли…
— Неправда, — многоголосие собеседников не позволило мне закончить фразу. — Была явка 95 процентов. Никогда люди не шли голосовать так, как на этом референдуме. Даже девяностолетние бабушки пришли.
У жителя Луганска Владимира Довганя украинский акцент слышен явственно, но и для него, этнического украинца, Украина перестала быть Родиной, а стала мачехой. Владимир молод, а для поборников единой и неделимой Украины это основание заподозрить его в связях с ополченцами.
Группа из 42 человек (из них 16 детей — десять школьников и шесть дошколят, 8 пенсионеров и беременная женщина) для отправки в Рыбинск была сформирована в лагере для временного пребывания вынужденных переселенцев в российском Донецке.
Светлана Михеева осознанно выбрала местом временного пребывания Ярославскую область и родственников сагитировала сюда ехать. Дело в том, что она родом из Вичуги — из соседней Ивановской области. Отец уехал на заработки в Донбасс и семью туда вывез. Максим и Екатерина Латышевы согласились на Рыбинск, потому что это Центральная Россия. Все-таки не так далеко от дома.
— Надеемся, что вернемся. Там мама осталась — не поехала с нами. Созваниваюсь с ней. Пока всё нормально. Не стреляют.
Помолчали, осмысливая ситуацию.
— Как вас встретили в Рыбинске?
— Замечательно встретили, — Светлана Андреевна говорит совершенно искренне. — В Рыбинске предоставили комнаты в общежитии. Мы с родственниками вчетвером в одной комнате. Питание в столовой бесплатное. Нам, пенсионерам и детям, оказали материальную помощь. Решили вопросы с постановкой на миграционной учет, с медицинским освидетельствованием. Специалисты этих служб сами сюда приезжают.
— Планируете вернуться домой?
— Мы и на руины вернемся, если отстоят ДНР, Новороссию. Если у власти в Донбассе останется Порошенко, то для нас жизнь будет, как в конц-лагере, — Светлана Михеева дорожит Родиной. Как не дорожить, если ее отец освобождал Донбасс от гитлеровцев в годы войны. Он отличился в боях за высоту Саур­-Могилу, что нависает над Шахтерском, а после войны совершал трудовые подвиги.
Сейчас за Саур­-Могилу идет другая война…

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме