Кричащее безмолвие Александра Котта

Ольга Гржибовская

О «немом» кино в 21 веке, чудовищной красоты грибах, музыке, вырастающей из ветра, и о том, как уживается коммерческое и авторское кино в голове отдельно взятого режиссера. Об этом на встрече с рыбинскими зрителями рассказал режиссер Александр Котт, который приехал по приглашению киноклуба «Современник» и привез свое «Испытание» — свежий фильм 2014 года.

О формальной задаче и ракете в огороде

Александр Котт всякий раз предстает перед зрителями по-новому. Сначала мы узнаем его как режиссера военной драмы «Брестская крепость», снятой с массовыми батальными сценами и что порадовало – без вымученного пафоса, и вдруг он выпускает кассовые «Елки». А после их успеха неожиданно уходит от массового зрителя в сторону ценителей и «гурманов», предлагая им историю из жизни Семипалатинского полигона, что на востоке Казахстана, – отец, дочь, двое влюбленных в нее пареньков и… один на всех ядерный взрыв. Более того, в своей картине он ищет свой особый – «немой» — язык.
О тех, кто «посетил сей мир в его минуты роковые», режиссер рассказывает без единого диалога, без единого слова. Такова была его мечта еще со студенческой скамьи, признался Александр Котт во время беседы с рыбинскими зрителями:
— Меня как режиссера вдохновляла формальная задача – рассказать историю с помощью изображения.
Собственно, именно с новаторской формы и началось «Испытание». Содержание пришло позднее.
— Одно из условий продюсера было следующее: должно быть три героя и в финале ядерный взрыв.
И я, исходя из предлагаемых обстоятельств, придумал эту историю.
У меня стало болеть внутри, когда я начал читать про первые испытания. Они были адские. Тогда никто не знал, что из этого получится. И я вспомнил – мне товарищ рассказывал, у него бабушка жила недалеко от Байконура, и однажды к ней в огород упала ступень от космической ракеты. Можете себе представить? – обратился к залу режиссер. — И я представил себе человека, у которого есть дом, определенный уклад жизни… И вдруг перед ним вырастает эта чудовищной красоты… смерть – ядерный гриб. Это же завораживающее зрелище!
Чтобы воплотить это на экране, потребовалось втрое больше времени, чем на съемку самого фильма. Взрыв полностью нарисован с помощью компьютерной графики.
— Задача ставилась такая, — разъяснил режиссер, — это должно быть чудовищно красиво, на грани красоты и правды. Делалось это три месяца. То, что невозможно было сделать на компьютере, так это взрывную волну. Это мы воплощали по-настоящему. В траву пиротехники насыпали цемент, подвесили по кругу заряды, взорвали — получилась живая взрывная волна. Дом, который был построен из глины с навозом, реально от нее тряхнуло.
Картинка производит действительно сильное впечатление – и своей тонкой проработкой в цвете и композиции, и смысловым наполнением. Каждый кадр так и просится в раму и в музейный зал. Однако совсем безмолвным фильм так и не стал. В нем звучит музыка – неземная, космическая, пронзительная, помогающая изображению раскрыться в полную силу.
— Изначально я хотел сделать фильм без слов и музыки вообще. Но в какой-то момент понял, что природа сама по себе музыкальна.
И перед композитором — Алексеем Айги — я поставил задачу, чтобы его музыка вырастала как бы из ветра, чтобы она была частью природы, чтобы она вплелась в изображение. Алексей Айги – известный кинокомпозитор, у него есть группа «4`33», он великолепный скрипач, с ним было просто работать, — рассказал режиссер.

О зрителях-самураях и девушке с томом Сталина

При отборе актеров Котт также пошел нетрадиционным путем, назначив на главные роли студентов –ВГИКовцев. А главную женскую роль (а правильнее будет – девичью) у него исполняет девушка, вообще далекая от кинематографии, — 14-летняя школьница Елена Ан.
— Мы искали везде – в Казахстане, у нас в Сибири, в Хакассии — девушку, которая была бы похожа на казашку. Но не могли найти, потому  что это такой тонкий возраст: еще девочка, но уже почти девушка.
В героине есть нечто непорочное.
А у московских актрис, все знают, какой взгляд, — уже шутил Александр Котт. – И наконец нашли – в Москве. (У нее мама русская, папа – кореец, культурный атташе Кореи). Она у нас снималась впервые, боялась камеры, ей тяжело было улыбаться. И хотя она неплохо снялась, актрисой быть не собирается. У нее скорее модельные данные. Она потрясающий по жизни человек, не стершийся. Умница, отличница, читала собрание сочинений Сталина. Не знаю, к чему ей это?..
— Ваш фильм является каким-то предупреждением – политикам, зрителям, всем нам, людям искусства, которые душой чуют момент времени? Или это просто желание отразить реальные события прошлого? – поинтересовался представитель старшего поколения рыбинских «современников».
После чего в зале на какое-то время повисло безмолвие. Александр Котт не скрывал, что с ходу ответить на некоторые вопросы очень сложно. Он размышлял вслух, искал ответы вместе с залом:
— Я задумался… Я показывал это кино на Токийском кинофестивале, в  Японии, где тема Хиросимы до сих пор жива, и недавно был взрыв на атомной станции. Там мне тоже сказали, что это фильм предупреждение… Я выяснил, почему японцы очень часто улыбаются, притом искренне. Потому что они готовы умереть каждую секунду. Они живут на острове, где один только вулкан – Фудзияма – проявится, и все, ничего не выживет. Или возникнет этот ядерный гриб и все живое снесет. Я, к сожалению или к счастью, живу в Москве, и у меня все хорошо – есть профессия, ребенок, жена, езжу на фестивали… И не часто задумываюсь о смерти в принципе… Это сложный вопрос. Я боюсь, что кто-то может нажать на эту кнопку…
— У вас есть желание уйти в авторское кино или хотите остаться в коммерческом? – зрители активно включились в беседу.
— У каждого свой путь. Я всегда мечтал снимать то, что хочу. Чтобы в нашей стране снимать, что ты хочешь, надо завоевать это право. Следующее кино я снял тоже по своему сценарию, оно, дай бог, выйдет в следующем году. Но если говорить в целом, то кино — безденежное занятие вообще. Платит только телевидение. Сколько я выдержу, снимая кино для узкого круга людей, не знаю.

О последних киноклубах и генетической памяти

У «Испытания» складывается весьма необычная и интересная прокатная история. В Российском прокате его нет а во французский взяли. И на то есть веские причины. Там, на родине Годара и Бессонна, есть богатая киноклубная традиция, а в школах наряду с национальной и мировой литературой изучают кино как искусство. А ведь именно они готовят «немассового», интеллектуального зрителя. У нас этой системы, увы, нет. И рыбинский «Современник» в этой связи – едва ли не «последний из могикан».
— Я написал (в блоге), что, вероятно, в городе Рыбинске сохранился последний киноклуб, — высказался на больную тему режиссер. —  Мне отвечают: Саша, в стране больше ста киноклубов. Честно? Я о них не  знаю ни-че-го. Притом что первое мое образование – это институт культуры, я закончил его в 1994 году  по профессии «руководитель самодеятельного кино- фотоколлектива». Тогда выяснилось, что киноклубов нет вообще – все они развалены и разворованы…
— Что бы вы сказали тем, кто сам хочет снять кино? Сейчас у многих есть цифровые камеры и какие-то деньги… — задал вопрос молодой человек.
— Я считаю, что режиссура как профессия, как дело твоей жизни, как то, без чего ты не можешь жить, — это самое приятное и прекрасное времяпрепровождение. У режиссера есть возможность создать свой мир, свою планету. Сейчас реально есть возможность взять камеру и снимать. И есть примеры прекрасных режиссеров, которые не оканчивали учебные заведения. Хочешь снимать — снимай. Но одного желания быть режиссером мало. Важно, чтобы это было искренним. Сейчас не соревнуются технологии, сейчас соревнуются идеи. И если она интересная, и семиминутный фильм, снятый на камеру GoPro, всем вынесет мозг, то продюсеры-охотники за молодыми режиссерами сами набросятся на тебя. Но если тебе нечего сказать, то это не твоя профессия.
И, конечно, вопросов о «Брестской крепости» избежать не удалось.
— Для меня был важен личный мотив: что бы я стал делать в такой ситуации – стал бы предателем, трусом или…? – признался режиссер. — Из девяти моих дедов семь воевали, пять вернулись… Война – это наша генетическая память. Каждый режиссер, я считаю, каждый человек  вне зависимости от профессии должен рассказать о войне следующим поколениям.

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме