В кругу хтонических слонов и женщин в бусах

Администратор

Африка. Больше века её загадочный мир волнует воображение европейских деятелей искусства разных направлений, наполняет их произведения фантасмагорическими образами и небывалой энергией.

Художница из Рыбинска Ирина Конде перебралась жить в Республику Гвинея почти тридцать лет назад. За эти годы она, сохранив любовь к русской традиции, обрела новый язык в творчестве, свой индивидуальный стиль и широкое признание.

Прежде в Рыбинске её работы не выставлялись. И вот теперь у горожан появился шанс их увидеть – на открывшейся в музее-заповеднике выставке «Рыбинск-Конакри». Это совместный проект однокурсниц, выпускниц Ярославского художественного училища Светланы Соловьёвой – замечательного мастера, живущего в нашем городе, и Ирины Конде.

Так сложилось, что в Африку Ирину привело искусство. Она с детства любила рисовать. Сначала училась в Рыбинской детской художественной школе, в классе Анатолия Попова. Потом изучала живопись в Ярославском художественном училище. Окончила его успешно и получила право сразу поступать в вуз. Ирина выбрала ВГИК, отделение анимации, где попала в мастерскую к Ивану Иванову-Вано, одному из отцов отечественной мультипликации, снявшему любимого многими «Конька-Горбунка», «Левшу» и ещё десятки прекрасных картин.

Тогда-то она и познакомилась со студентом из Гвинеи Конде Калифой, учившимся режиссуре у Марлена Хуциева. Конде хорошо говорил по-русски, отмечался вгиков-скими мастерами и даже сыграл небольшую роль в громком тогда телефильме «ТАСС уполномочен заявить». По окончании вуза он хотел снимать кино на родине. У Ирины была возможность остаться работать в Москве, но она выбрала «свободный» диплом. Семья – у супругов уже был сын Миша – поехала в Конакри.

Гвинея встретила иначе, чем ожидалось: умер президент Секу Туре, делавший акцент на развитии искусств, изменилась внутренняя политика, национальная киностудия перестала работать. Снимать кино больше не получилось. Конде Калифа был приглашён в качестве главного режиссёра театра, потом – в госструктуру. Ирина же стала писать работы на заказ, участвовать в выставках живописи местных авторов, давать частные уроки, потом – преподавать основы изобразительного искусства в школе и, наконец, получила приглашение вести курсы в институте искусств Гвинеи (ISAG).

Она всегда много работала, причём в разных направлениях: как живописец, театральный художник, иллюстратор, дизайнер. Ирина сумела объединить местных художников в ассоциацию, которая стала дважды в год устраивать вернисажи современного искусства. Творчество художницы довольно быстро было замечено и получило признание.

Несколько лет назад произведения Ирины Конде даже представляли Республику Гвинея на выставке в Женеве, подготовленной представителями консульств к юбилею ООН. Она занималась оформлением посольства США. За вклад в развитие национального искусства Ирина Конде имеет награду министерства культуры Гвинеи.

— Конечно, закрепиться на чужой земле с другими традициями, другой культурой и добиться признания было непросто, — говорит Ирина. – Поэтому когда мне вручили награду как заслуженному деятелю культуры Гвинеи и сказали, что я африканский художник, я была тронута.

— Однако в ваших работах улавливается и русская национальная школа…

— Она есть, безусловно. Это прекрасная база, которая мне очень помогла как художнику. Интересно, что видящие мои работы сотрудники российского посольства говорят: они написаны русской женщиной, а гвинейцы усматривают во мне своего, близкого по духу автора. Очевидно, что в моей творческой манере произошёл своеобразный синтез культур.

— Чем отличается понимание изобразительного искусства в Гвинее от европейского и российского?

— Там другое отношение к тематике искусства. Если здесь любят натюрморты, пейзажи, то там предпочтение отдаётся абстрактному искусству, в котором нет симметрии, всё – сплошная импровизация. Главное в нём – идея, авторская концепция, индивидуальное видение материала. Художник должен, что называется, «говорить из себя».

Конечно, Европа, прежде всего Франция, оказала сильное влияние на культуру Гвинеи путём развития образования и меценатства, и там хорошо знают французское искусство, но традиции, школы в нашем понимании там не сложилось. И в целом африканское искусство по своему настрою не реалистично. Оно изначально символично. Если посмотрите на маски, которые они создают с давних времён, то увидите, что в них больше мировосприятия, чем отражения мира. Эти художники не ищут похожесть. Они ищут выразительность.

— Такой подход характерен и для религиозного искусства – оно есть в Гвинее?

— Если говорить о традиционных верованиях, древних культах, то они сохранились на территориях, где преимущественно живут католики: христианство всегда щадило местные традиции в отличие от мусульманства.

Языческие племена, живущие на побережье Атлантического океана, до сих пор сохраняют свои маски и проводят праздники с магическими ритуалами, куда пускают и посторонних. Современные же художники находятся в традиции, сохраняют тенденции, но ничего магического в искусстве не ищут. От прежних ритуалов они взяли только форму.

— Что дала Гвинея вам как художнику?

— Когда я училась в СССР, и в училище, и во ВГИКе давали мало информации о западноевропейском искусстве XX века: оно считалось буржуазным. Именно в Гвинее я очень многое для себя открыла. Кроме того, нас готовили как мастеров, способных воплощать уже готовые идеи, а там интересна индивидуальная концепция.

Поэтому я попыталась свою базу обогатить открытиями, которые сделало абстрактное искусство с точки зрения техники, приложить к мастерству творчество. Манеру, которая у меня сложилась и в которой я работаю, можно назвать свободной фигурацией: мои персонажи часто узнаваемы, но не совсем реальны. Каждая работа — это эксперимент, опыт нового видения и изображения.

— Техника довольно непривычна…

— Это коллаж. Его преимущество в том, что пространство картины находится не за плоскостью холста, как в классической масляной живописи, а выступает, становится объёмным. Картина выходит на зрителя и притягивает. Получается больший контакт. Это современное искусство, основы которого разрабатывались ещё в начале 20 века. У нас даже есть понятие «художник-пластик»: он работает не только в цвете, но и в форме.

Кроме того, я считаю, что всё в природе едино. Я использую всё, что растёт, и придаю этому растительному миру другое звучание. Например, показываю близость к животному миру. Материалы — очень красивые структуры, извлекаемые из стволов пальмы, банана, папайи, — я сначала наклеиваю на холст. Без подготовительного рисунка. Потом смотрю, что получилось, и по рельефу накладываю грунт белой акриловой краской. Получаются удивительные объёмные изображения.

Иногда я полотна такими и оставляю, нанеся буквально несколько штрихов. В других случаях ввожу на поверхность рисунок. Также мне близко кинетическое искусство. Его суть в том, что когда вы проходите мимо картины, то участвуете в её создании: она всё время меняется. Здесь можно брать и абстрактные, и реалистичные формы. Даже блестящая краска помогает: при разном освещении выражение лиц меняется…

По собственному признанию, Ирина Конде долго отбирала работы для рыбинской выставки: хотелось, чтобы они вписались в традиционное для нашей аудитории представление о живописи и рассказывали о Гвинее. В итоге в коллекцию вошли изображения животных, сцен из народной жизни и ряд концептуальных абстракций, выражающих могучий, многоликий и непостижимый дух Африки.

Его символ – слон. Как огромное хтоническое существо он царит в этом пёстром пространстве, подчёркивая его ощутимость и одновременно эфемерность. Африка остаётся далёкой-далёкой тайной, сновидением, где «на озере Чад изысканный бродит жираф».

Ольга Симонова

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме