новости 1 марта 2017 17:07

Тридцать лет на одном участке

Он не планировал говорить со мной долго. Время рабочее, да и рассказывать, как считал наш герой, особенно нечего. Обычная трудовая биография, без особых карьерных рывков и метаний по отделам кадров. Впрочем, в этом и есть его уникальность.

Владимир Анатольевич Черныш не просто почти тридцать лет отработал на одном заводе, который сейчас носит название АО «ОДК-Газовые турбины».

Все эти годы он трудился на одном участке гибки и штамповки в цехе № 905 подготовительного производства и практически на одних и тех же станках. Он с гордостью, уже после беседы, продемонстрировал кулачковый пресс пятидесятых годов. Табличка на нём гласит «МВД СССР, Щербаков».

То есть станок начал свою жизнь ещё тогда, когда о Волжском машиностроительном никто и слыхом не слыхивал.

— Я в первый раз пришёл на наш завод в 1973 году в типографию — на лето во время учёбы в техникуме, — рассказывает Владимир Анатольевич. — Второй «поход» состоялся в 1978-м, но со временем не понравилось ездить из Переборов, и я сбежал на кабельный завод на четыре года. А вот в 1988-м уже прочно обосновался. Начинал с ученика штамповщика. Потом уже стал самостоятельным. Было время в начале двухтысячных, снова «дёрнулся» на сторону. Работы в цехах не было, денег почти не платили. Но Олег Анатольевич Петров, тогда заместитель начальника цеха по производству, и мастер Алексей Робертович Колесов уговорили остаться. Ничего не обещали. Просто сказали, что наступят лучшие времена. Я поверил и остался.

С тех пор времена были и лучшие, и худшие. Но к своему месту Владимир Черныш уже прикипел. Он не просто из старожилов. Он из тех, кто оставался вопреки всему. В 90-е годы на участке штамповки и гибки работали 24 человека, а к кризису осталось всего трое. История предприятия, как и у всей страны, развивалась волнами. Хорошие времена сменялись плохими, даже зарплата — когда хлеб и продукты в долг, когда вполне приличная.

Но шли годы, а Владимир Анатольевич всё так же штамповал, гнул, вальцевал — словом, своим делом занимался. В ученики к мастеру молодёжь идёт неохотно, работа непростая. Но ученики были, один сейчас работает на автоматической линии дробеструйной очистки в том же цехе, второй ушёл искать лучшей доли за территорией завода. К нынешнему стремлению молодых попробовать всё и сразу относится спокойно и по-философски.

— У нас раньше таких «бегунками» называли, ну вы ещё помните те времена. Если такой работник приходил на производство, у него уже была определённая репутация. И особых надежд по отношению к нему никто не питал. А сейчас, как модно говорить, тренд другой. Считается, что чем чаще меняешь место работы, тем более ты высококвалифицированный. Молодые сейчас ищут чего поинтереснее, стараются освоить новую технику. Работают на современных станках, а там и основы программирования, и знание матчасти, и многое другое. Это у меня карандаш, голова и руки.

— А что надёжнее? — спрашиваю. Собеседник улыбается.

— Я считаю, что мой набор надёжнее. У меня, к примеру, деталь выйдет быстрее. И станок по-другому работает, скорость другая. Но, правда, если деталь сложная, то мне десять переустановок приходится делать, менять упоры, размеры, оснастку. А на «хаммерлее» (гибочный ЧПУ станок Hammerle) можно программу задать и всё за раз сделать. У меня преимуществ всё же больше. И никогда от моих станков не откажутся.

На участке Черныша в цехе № 905 порядка десяти станков. Никакого числового программного управления, старая проверенная техника, десятки лет в работе. Штамповые пресса, кромкогибы, и для всех он и крепкий хозяин, и хранитель. Ведь функции слесаря-наладчика выполняет сам. Отлично знает свой 800-тонный пресс. К технике относится с уважением, хотя и мог бы обиду затаить. В 1992-м году по молодости да торопливости лишился фаланг на пальцах, прессом раздавило. «Наказал пресс за жадность», как шутит мастер.

— Сейчас с заказами пока не густо, — говорю я Владимиру Анатольевичу. — С каким настроением работается?

— Как всегда, с отличным. (Видит, что не особо верю, но улыбаться не прекращает). Надо надеяться. Я всем говорю, мы и не такое пережили. Кто постарше, те помнят. Я оптимист. Ходить, стонать? От этого в кармане не прибудет. А ведь уныние — смертный грех.

— Вы 29 лет на одном месте, с железом. В чём интерес находите?

— А всегда что-то новое. Ведь разные детали изготавливали. С той площадки (НПО «Сатурн») приходили заказы, катали «жаропрочку». Баки катали огромные для китайской атомки — шесть метров в диаметре. Нам вообще не впервой менять специализацию.

У нас в своё время линию по изготовлению творога сделали. В Пошехонье её поставили, мощная была, чуть не с половины области молоко везли. Вибро-конвейеры выпускали. Это ведь полностью автоматизированные комплексы. Раньше на заводе много производили «ширпотреба». Мой отец, к примеру, делал первые санки, я — последние. Они до сих пор на ходу, вечные.

Ложки выпускали, они и сейчас во многих семьях есть. У меня мама — ветеран труда Министерства машиностроения, отец имеет медаль «Ветеран от Министерства атомной промышленности», я — от авиационной. Может, ещё какая промышленность у нас здесь отмечена будет. Да и с агрегатами дело наладится. Сейчас вот ГПА-10 для Газпрома начинаем выпускать, а там, глядишь, и другие заказы появятся. Верить надо.

Владимир Анатольевич и увлечения имеет настоящие, мужские. Любит покопаться в автомобилях. Говорит, самое запомнившееся авто у него — старенький «Запорожец», который купил по случаю. Полуразвалившаяся «инвалидка» с ручным управлением ждала его у одного из знакомых.

Приезжает на смотрины, а там — один кузов, коробка, электромагнитная муфта — всё лежит в салоне. Купил. Занял у приятеля четыре колеса, на верёвке притащил к дому. Потом собирал. Детали какие на свалке, какие на развалах находил. Через полгода — завёл и поехал. А уже через год снова новая машина — «Моск-вич-412». Тоже раритет «на верёвочках и резиночках».

Так что упорства и терпения ему не занимать. Традиционно, как младший старшего, спрашиваю про дачу, наверняка ведь ещё одна любовь. Подтверждает, дача есть, и чувства к ней питает. Но особо хвастаться нечем — щитовой домик, чтобы переодеться да инструменты бросить. Говорит, руки всё не доходят хоромы строить.

Так и сложилась наша беседа, встретились на пару минут, а проговорили почти час. Уникальный мастер, опытнейший станочник, чувствующий металл руками. Человек большого оптимизма и надежды на лучшее. На прощание сказал: ну, вы там напишите, всё как надо, лишнего не стоит. Всё как надо, ничего лишнего. Он просто один из тех, на ком держится завод.

Рауф Ермаков