Темы 25 сентября 2020 10:00

Художественные ценности

В Рыбинске открылась выставка «Сохраняем прошлое ради будущего»

Кто такие реставраторы? Они одновременно художники, историки, химики и врачи. Только спасают они не жизни людей, а предметы старины и искусства.

Рыбинцам представилась возможность увидеть, что удалось восстановить редким специалистам за последние 15 лет. В городском музее-заповеднике открылась выставка «Сохраняем прошлое ради будущего».

Произведения живописи, иконы, гравюры и документы, мебель, предметы из фарфора, кости и металла – в коллекции собраны около сотни экспонатов. По словам главного хранителя музея Натальи Смирновой, за полтора десятка лет новую жизнь получили 370 музейных предметов, большую часть из которых восстановили золотые руки местных реставраторов – Екатерины Расторгуевой и Елены Скворцовой.

Екатерина работает с масляной и темперной живописью, Елена – с художественной графикой. Обе трудятся в музее много лет.

Прежде чем попасть в музейное собрание, вещи проходят сложный путь, в течение которого «живут» в разных условиях. Время их не щадит. За несколько сотен лет разрушаются дерево, краска, бумага.

— Вот икона Пророк Аарон, предположительно XVII век. Была почти не читаема, теперь почти как новая. Ее вернула к жизни Екатерина Расторгуева. Иконы, поступившие к нам из усадьбы Борисоглеба Мусиных-Пушкиных в далеких 20-х годах, рыбинские реставраторы восстанавливали вместе с коллегами из Санкт-Петербургского художественного училища имени Рериха, – говорит хранитель. – Икона вообще сложный многослойный предмет. Она выполняется на деревянной доске, покрывается грунтом, краской, олифой. Все слои по-разному реагируют на влажность и температуру. Разрывы, кракелюры, трещины, дефекты покровного слоя. К тому же при жизни в церквях иконы могли поновляться и даже переписываться. Порой верхний слой темнеет настолько, что невозможно рассмотреть авторское изображение. То же самое и с живописью.

На выставке впервые представлены отреставрированные портреты графа Алексея Васильева, служившего при дворах трех императоров. Он был сенатором, государственным казначеем и министром финансов Российской империи. Портрет княгини Салтыковой, невестки известной Салтычихи.

Реставрация – процесс долгий и кропотливый. Например, чтобы восстановить женский портрет неизвестного художника, датированный XIX веком, потребовалось два года.

Для музейщика каждый раз это научная задача, где он – один на один с искусством. Предмет изучается под микроскопом, делается химический анализ состава. Восстанавливают икону или картину по той же технологии и теми же материалами, какими она была написана. Яичная темпера одинакова во все времена. Высший пилотаж – в том, что все, что делает реставратор, при необходимости должно легко удаляться, не затрагивая подлинной авторской поверхности, реставрационные восполнения должны отличаться от работы автора.

— Случаются настоящие открытия, – рассказывает Наталья. – У нас есть икона «Бог Саваоф и Дух Святой» из Югского монастыря, при- надлежавшая рыбинскому мещанину Василию Титову. Он, вероятно, заказал ее профессиональному живописцу, потому что выполнена она на холсте и выглядит как картина. В 1843 году Титов сам сделал поновление иконы: укрепил холст на доске и соорудил оклад из бумажной фольги. В ходе реставрации на обороте доски обнаружились послание мещанина и точная дата создания образа.

А бывает, и вовсе открывается совсем другой сюжет. За предполагаемой иконой Федоровской Богоматери скрывалась Богоматерь Страстная. А реставрация иконы «Богоматерь Толгская» в Санкт-Петербурге позволила предположить, что ее автор – наш земляк ярославский иконописец Иоанн Андреев.

Отдельный зал отведен под графику. Пожелтевшие от времени гравюры, афиши и документы с легкой руки Елены Скворцовой выглядят так, будто их отпечатали на днях.

Не так давно в музее стали восстанавливать документы – их в фонде 15 тысяч. Листовки, платежные книжки начала XX века, афиши – расходник, который обычно не хранят и не передают из поколения в поколения, поэтому и относились к ним без трепета. В музее они оказываются разорванными, в заломах.

— Свет вообще губителен для бумаги, неслучайно в залах, где экспонируется графика всегда полумрак, – объясняет Смирнова. – Желтизну реставраторы убирают специальными растворителями. Так хрупкие листы становятся эластичнее и крепче. Затем их дублируют на специальную тончайшую бумагу.

— Реставраторов графики в области всего два – в Ростове и у нас, – с гордостью говорит хранитель. – Огорчает одно: профессия уникальная, а смены нет.

Нет в музее и реставраторов по вещевому фонду. Мебель, ткани, фарфор приходится отправлять в Московский реставрационный центр им. Грабаря или в его костромской филиал. К примеру, фарфоровое блюдо из майолики XVI века хранилось в имении Мусиных-Пушкиных. В 60-е годы нашего века его отреставрировали в Москве, а спустя 30 лет оно буквально рассыпалось в руках у рыбинских музейщиков. Но спасти уникальную вещь все-таки удалось, теперь и она на выставке.