Темы 6 апреля 2011 9:59

Давней жизни солнечная долька

Мологжанин Вадим Гускин превратил рыбинскую квартиру в мемориальный музей, посвященный Мологе

Вы — человек особого заклада,
Таких немного в наши дни.
Не ради славы и почета,
А для людей живете ВЫ.

Вот такую оду посвятили Вадиму Гускину верные друзья и единомышленники по случаю открытия в марте музея у него дома. Никакой презентации с разрезанием красной ленточки не было. Все прошло скромно.

Когда Вадим Иванович закончил-таки многомесячную работу, которую выполнил в одиночку, то пригласил друзей в гости на чай с пирогами. Чтобы они непредвзято оценили, что получилось из его задумки увековечить родную Мологу в стенах городской квартиры. Они посмотрели и предложили назвать ее так: квартира-музей им. Гускина.

– Я еще живее всех живых, – улыбается Вадим Иванович, расценивая такое предложение как шутку, – надеюсь в августе во здравии встретить свое восьмидесятисемилетие.

Вадим Иванович считает, что судьба хранила его так много лет ради того, чтобы он рассказывал людям о родной Мологе. Он мог погибнуть в одноименной реке, когда навалившийся на лодку колесный пароход сбросил сидевших там людей, в том числе и его, восьмилетнего пацана, в воду. Его затянуло под днище парохода. И тут судьба в прямом смысле этого слова бросила ему спасательный круг, ухватившись за который, он выбрался на поверхность.

Берегла судьба гвардейца-минометчика Вадима Гускина и на фронтах Великой Отечественной войны. Всю войну он прошел, живым и здоровым вернулся домой. И после судьба не обделяла его здоровьем и сноровкой. А еще она одарила его удивительной добротой.

Не потому ли в квартире Вадима Гускина всегда много гостей. Как именитых, с дворянскими корнями и различными чинами и званиями, так и школьников. Для всех и всегда он был и остается хлебосольным хозяином. А о пирожках, которые он печет, давно идет добрая слава.

Два года назад за два дня до юбилея (тогда Вадиму Гускину исполнялось 85 лет) имениннику преподнесли великолепный подарок – поездку на теплоходе к месту затопления Мологи. Конечно, она была организована гидроэнергетиками не персонально для него, а для представителей рыбинского землячества мологжан. Но большинство пожилых мужчин и женщин, которые считают себя выходцами с мологи, покинули родной край будучи детьми или даже родились после переселения. Поэтому судят о Мологе по рассказам родителей.

Вадим же Гускин родился в Мологе 27 августа 1924 года и покинул ее пятнадцатилетним подростком. И его память сохранила всё до мельчайших подробностей. Поэтому лучшего экскурсовода, чем он сам, для домашнего музея Мологи не найти.

Экспозиция начинается с небольшой прихожей и занимает все пространство квартиры. Вместо обоев на стенах – панно из многократно увеличенных старинных фотографий затопленного города.

Самовар с трубой, старинные лампы с абажурами, предметы домашнего обихода органично смотрятся на таком фоне. О любви к малой и великой Родине – России – то кричат, то проникновенно шепчут коллажи из фотографий, газетных и журнальных статей, стихов, обогащенные афоризмами Вадима Гускина и его друзей.

Молога сопротивлялась разрушителям. Вадим Гускин видел, как уничтожали Богоявленский собор – один из трех храмов города:

– Пробили шурфы, заложили взрывчатку. Взрыв. Страшная сила приподняла храм вверх, и он опять встал на место. Снова заложили взрывчатку. И снова не смогли его разрушить. Лишь образовался пролом. Я потом лазал в него, собирал хрусталь от разрушенных светильников. Даже с третьего раза церковь не поддалась. Пришлось потом разбивать сцепившиеся намертво кирпичи построенного на века храма.

А у него в квартире Богоявленский храм во всей своей красе на фотографии от пола до потолка. На гигантских фотографиях во всю стену зримо предстают берега реки Мологи, пристани, пароходы, дома, люди. Он так и задумывал, чтобы посетители ощутили, что оказались в прекрасном краю, который он сам считает частицей рая на земле.

Удивительно точно это передано в строчках стихотворения, посвященного Вадиму Гускину:

Конечно, мы не ведали, поскольку
В Мологе просто не жили тогда.
И давней жизни солнечную дольку
Оттиснуть наши не могли года…