Темы 8 августа 2012

Если скорая помощь не скорая, то и не помощь

Мы живем в обществе, где пицца приезжает быстрее, чем скорая помощь.

Шутки шутками, но зачастую именно так: за время ожидания кареты скорой помощи вполне можно вызвать такси и довезти больного до ближайшей больницы. Причем сделать это раза три-четыре, а то и больше. Потому что такси приезжает через пять минут после вызова, а «скорая» — через час.

А еще говорят, что по телефону диспетчеру лучше не сообщать возраст больного, если он уже перевалил за пенсионный. Дескать, это сразу ставит вызов в конец списка как неприоритетный. Рассказывают, что у «скорой» нет никаких лекарств, кроме анальгина. И что оборудование все древнее и не способно ставить диагнозы.

В общем, чего только не говорят о скорой помощи. И если слухи о том, что возраст больного имеет значение, вполне могут оказаться только слухами, то долгое ожидание подтверждено вполне конкретными людьми, которые в силу различных обстоятельств вынуждены были звонить по телефонному номеру 03 и в страхе ожидать: успеют — не успеют.

Ситуация эта с той или иной частотой повторяется из года в год. К врачам претензий нет, к времени их приезда — есть. И никакие разговоры о предстоящих реформах системы здравоохранения, стандартах оказания медицинской помощи и непрерывном повышении ее качества ничего изменить не могут.

Тем временем скорая помощь Рыбинска претерпела большие изменения. Правда, пока коснулись они исключительно бюрократической стороны работы. С начала этого года «скорая» из муниципальной перешла в подчинение субъекта федерации. И теперь находится в ведении департамента здравоохранения и фармации правительства Яро-славской области.

— Деньги приходят вовремя, — говорит главный врач станции Скорой медицинской помощи в Рыбинске Анатолий Шадрин. — Другое дело, что их всегда не хватает.

Анатолий Шадрин работает в этой службе восемь лет. Лучшие воспоминания — это 2006-2007 годы, когда по национальному проекту «Здоровье» в Рыбинск поступили сразу тринадцать машин, оборудованных всеми необходимыми медицинскими приборами для оказания экстренной помощи больным. Ну еще 2010 год, когда пришла одна, но очень хорошая машина. Все. Больше новых «карет» «скорая» не получала.

Почему главный врач так болезненно относится именно к автомобильной теме? Да потому что именно машина обеспечивает бригаде медицинских работников скорость передвижения. И любая непредвиденная поломка выбивает врачей из графика, нарушает стандарты и вызывает раздражение горожан.

— А как везде успевать, если у нас почти сто процентов автопарка можно без раздумий списывать, — говорит Шадрин. — Срок полной амортизации, например «Газели», — около пяти лет. А наши самые новые машины уже перевалили этот рубеж.

Ранним утром в офисе рыбинской «скорой» на улице Чкалова собрались 15 бригад. Машин — всего 13. Еще две находятся в ремонте и позже выйдут на линию. При этом уже известно, что три «скорые» уезжают в Ярославль на перевозку больных. Поэтому вероятность опозданий сегодня становится практически гарантированной.

18 минут — таково закрепленное нормативами время, в течение которого бригада должна приступить к осмотру больного, к которому вызвали «скорую». Главный врач утверждает, что в течение года из 66 тысяч выездов 12 тысяч происходят с задержками. То есть 12 тысяч раз бригады не успевают доехать до места вызова за 18 минут. А в 2007 году, когда почти половина автопарка была заменена новыми машинами, опозданий было всего две с половиной тысячи. Вот она — зависимость качества оказания медицинской помощи от состояния машин. А если точнее — от количества денег, потраченных на здравоохранение.

Помимо чисто технических проблем, рыбинскую «скорую» преследуют общие трудности российской медицины. В штате учреждения 35 врачей — в два раза меньше, чем требуется. Шадрин считает, что сказывается престиж профессии. И отсутствие его в Скорой помощи. В больнице ты кто? Врач в белом халате. А в «скорой» зачастую «мальчик от медицины». По крайней мере, не каждый дипломированный доктор готов к такому обращению больных.

Эти или другие объяснения стали причиной того, что штат «скорой» не укомплектован? Скорее, комплекс проблем, включая условия оплаты труда, много лет приводил к тому, что специалисты, проработав пару лет «на передовой», уходили в «тихую заводь» — поликлиники и стационары. Главный врач рассказывает, как однажды учреждение выучило реаниматологов для создания собственной службы, а они после учебы все как один ушли во вновь открывшийся в Рыбинске медицинский центр. И все, больше попыток самостоятельной подготовки специалистов не было. Зачем учить, если врачи все равно уходят?

— А зарплату нам должны прибавить, — говорит Анатолий Шадрин. — Причем существенно. О величине пока говорить не буду, потому что еще ни разу повышенную зарплату не получали. Но ждем. И надеемся, что большие оклады выгодно будут отличать нас от других медицинских учреждений.

Еще одна проблема «скорой» — медицинское оборудование. Если, например, электрокардиограф в стационаре служит многие годы, то при его эксплуатации в транспорте, перепадах температур зимой и летом, ночью и днем выходит из строя очень быстро.

— Только не подумайте, что у нас ничего нет, — улыбается Шадрин. — Все есть и все в рабочем состоянии. И электрокардиографы, и пульсоксиметры, и аппараты искусственной вентиляции легких — все для экстренного оказания врачебной и реанимационной помощи. Но, как говорится, на грани. Потому что в основном оборудование поступило вместе с машинами в 2006-2007 годах.

В этом году на приобретение медицинской техники «скорая» получила и уже почти потратила 780 тысяч рублей. А надо — 2,8 миллиона. Плюс новые машины, которые могут быть только в будущем году. Потому что на этот год из-за реорганизации они и заказаны не были. А это значит, что областной бюджет еще даже не подозревает, что ему предстоит нести расходы для того, чтобы в Рыбинске «скорая» приезжала к больным хотя бы в течение положенных по федеральному стандарту 18 минут.

В общем, с опозданиями все более или менее ясно. Мало врачей, но предстоит повышение зарплаты. Старые машины, но есть надежда на приобретение новых. А что со стариками? Правда ли, что возраст для «скорой» имеет значение?

— Имеет значение не возраст, а срочность, которая определена министерскими приказами, — говорит Шадрин. — Поводы делятся на экстренные и те, которые могут подождать. К первым относятся судороги, приступы удушья, другие опасные для жизни признаки нездоровья человека. А вот когда молодая женщина жалуется на головокружение или бабушка на боли в спине — это уже «вторая очередь». Поэтому днем такие вызовы мы стараемся передавать в неотложную помощь, тем более что решение о ее развитии есть, и оно будет реализовываться. С другой стороны, мы можем по телефону определить сто случаев вегето-сосудистой дистонии, а сто первый окажется инсультом. И это будет наша врачебная ошибка.

Когда слушаешь главного врача рыбинской «скорой», когда видишь во дворе на улице Чкалова старые машины, когда смотришь в молодые лица врачей и фельдшеров, многое становится понятным и многое перестает раздражать. Но эти объяснения перестают быть важными в ту секунду, когда ты понимаешь, что родному человеку требуется скорая помощь. Срочно, как такси, в течение трех, а не восемнадцати минут. И часовое ожидание перечеркивает все то разумное, что говорит Анатолий Шадрин. Затем, когда приступ бешенства, от которого не бывает уколов, проходит, начинаешь верить: и машины будут, и зарплаты врачам, и души диспетчеров не зачерствеют.

…- Что?! — голос Шадрина готов сломать телефонную мембрану. — Какие пять машин?! Какие учения?!

Якобы в лесу случился пожар и якобы с угрозой жизни населения соседнего поселка. И вот общие учения требуют присутствия пяти машин скорой помощи.

— Когда будет пожар, тогда пошлем хоть десять машин, — кипит по телефону Шадрин. — А сейчас-то зачем глумиться над народом? У нас и так три поездки в Ярославль и два ремонта.

О том, как Шадрин решил проблему учебного пожара, наверное, говорить не стоит. Решил. И больных в Ярославль отправил. И всем своим бригадам обеспечил по машине. И если бы случился настоящий пожар, нашел бы еще пять бригад и пять машин. Только все это как бы на грани. Как будто на передовой, где всегда не хватает патронов. И медицинские стандарты — хорошие и правильные, как говорит главный врач — пока, наверное, действуют… ну, скажем, в Москве. Хотя с их-то автомобильными пробками…