новости
19 февраля 2018
Кирилл Разлогов покажет как Витька Ч. вез Леху Ш.
На сей раз, 4 марта в 16.30, «Культ кино» с Кириллом Разлоговым придет на киновечер «Современника» в ОКЦ.
Вообще-то рассказ о том, «Как Витька Чеснок вез Леху Штыря в дом инвалидов», воплотил Александр Хант, ему и следовало бы презентовать свой фильм. Но на гребне успешного дебюта молодежь стремится сразу конвертировать успех в новую работу. Так было с К. Балаговым. Вот и теперь, едва выпустив «Чеснока», Хант – уже как оператор – участвовал в съемках «Кастинга» (реж. И. Стам), а нынче ставит комедию «Энский Робинзон». Посему маститый киновед и культуролог великодушно согласился – между полетами в Индию и Японию – представить работу начинающего режиссера. Профессор и заведующий отделом ВГИК-НИИК, телеведущий, президент Гильдии Кирилл Эмильевич проникает в суть фильма порой глубже автора.
Хотя hunt по-английски – охота, наш дебютант не имеет отношения ни к американскому миллиардеру Гарольду Х., ни к английскому гонщику Джеймсу Х., ни к кикбоксеру с Самоа Марку Х. Очевидно, северянин Саша Евсеев назвался Хантом потому, что 3 декабря 1985 года родился в Ханты-Мансийске. О себе он рассказывает:
– Я в детстве был очень бедовым парнем. Лез во всякие приключения. Растягивал связки, ломал конечности. И меня хорошо страховали. Однажды спрыгнул со второго этажа школы в сугроб. Но неудачно, наткнулся на кирпич или камень – сломал себе пятку. Потом надо было ждать, пока срастется. В общем, на эту страховку я купил себе видеокамеру. После занялся фотографией. А еще в театральном кружке участвовал.
Приехав в Петербург, Александр поступает в Институт кино и телевидения (КиТ). Учился на оператора у Эдуарда Розовского и Сергея Астахова. Потом окончил режиссерское отделение ВГИКа. Как раз в то время главная киношкола страны пошла в рост, к ней присоединили НИИ киноискусства, построили новый многоэтажный корпус, открыли продюсерский центр «ВГИК-дебют». К его директору и обратился выпускник мастерской Карена Шахназарова:
– Я пришел к Федору Попову с другой историей. Он отказался ее брать. Предложил мне альтернативу – сценарий Алексея Бородачева. Про Витьку Чеснока и Леху Штыря. Я прочитал и понял, что хочу за него взяться. Потом история еще и личная, пересекается со мной. Я вырос без отца. И вопрос отношений с отцом это и мой вопрос тоже. Читая сценарий, уже думал про Женю Ткачука. Это его роль. Я был не уверен, что Алексей Серебряков согласится. Но, видимо, сценарий, Женя и мои соображения по поводу фильма убедили его. В итоге он решил сниматься бесплатно.
Картина повествует про детдомовского парня, полного жизни и огня, на которого сваливается новость о том, что папа-уголовник жив да еще имеет квартиру, к тому же стал инвалидом, и за ним требуется уход… «Я не думаю, – говорит режиссер, – что мир, про который мы рассказываем, маргинальный. В любом небольшом городке он рядом. Он очень близко и в Москве, и в Петербурге, и в Ханты-Мансийске. В Тверь мы приехали, тоже увидели наших героев. Это такая нормальная жизнь».
Экранный образ «такой нормальной жизни» снискал кучу наград – от гран-при в Карловых Варах и Выборге до призов и дипломов в Хельсинки, Онфлере (Франция), Македонии – и единодушное одобрение критики. Фильм, согласно «Российской газете», «начинается почти как бойкий трэш, продолжается как роуд-муви, выруливая на дорожку гангстерской саги, и обрывается открытым финалом с намеком на сентиментальную сказку». А еще, по словам В. Богданова из «Нового взгляда», «доказывает, что и в России есть место инди-кинематографу (indie от independence, значит «независимый»), колоритному, стильному и изобретательному».
Борис КРЕЙН
