новости
11 сентября 2013
Не бросай меня!
Премьера нового сезона задала высокий градус переживаний на сцене театра драмы. Моноспектакль «Человеческий голос» по пьесе Жана Кокто о том, что если бросишь, то обязательно разобьется. Сердце, конечно.
В темном пространстве прожектор выхватывает покосившееся пианино. Мы еще не знаем, что это зримое воплощение давшей крен жизни главной героини. После пяти лет бескрайнего счастья ее бросил возлюбленный, и вот теперь она осталась один на один с предательством, одиночеством и на редкость живучими надеждами. За кулисами остается попытка суицида, неудачная, естественно, однако теперь женщина вновь на грани срыва. «Человеческий голос» в постановке Антона Неробова с Натальей Левиной в главной роли — это спектакль-исповедь, спектакль-истерика, спектакль- психотерапия для тех, кто недавно сам пережил разрыв с близким человеком.
Час десять заряженного, драматического телефонного разговора с невидимым собеседником. А может, нет никакого диалога, и все это она придумала сама? И этот крик никогда не найдет адресата, кроме пустоты. И зрителей. Они, кстати, совсем рядом. Наши места находятся прямо на сцене, где разворачивается действие. В какой-то момент ловишь себя на мысли, что становится явно не по себе. Слишком громко у наших ног падает оторванная крышка пианино, слишком близко глаза актрисы… В повседневной жизни люди держат свои эмоции на строгом ошейнике, поглубже прячут их за толстокожую маску. Здесь же все наоборот. Женщина подошла к черте отчаяния, и ей уже плевать на условности. Да и не от кого скрывать оголенные и расстроенные, как струны старого пианино, нервы. От этого хочется лезть на стены. Что и делает героиня в прямом смысле слова. Она отчаянно цепляется за старое пианино, как за разбитую лодку своей любви. Но крен слишком велик, и попытки удержаться то и дело срываются. Остается только кричать, или молить, или шептаться с прошлым. Или петь. Нельзя не оценить вокал Натальи Левиной, ее пугающе естественные интонации: «Не бросай меня!» Недаром актриса призналась после спектакля, что героиня ей близка на сто процентов. Более того, постановка выросла из ее самостоятельной работы, и инициатива привнести Кокто в афишу нового сезона тоже принадлежит ей.
Кстати, о музыке в спектакле. Помимо вполне ожидаемой Эдит Пиаф (на которую эксцентричный француз писал свои пьесы), совершенно неожиданно, но в жилу звучит «Металлика».
Несмотря на скудость декораций, режиссер делает ставку на говорящую (кричащую) деталь. Обыденные предметы дублируют внутренние переживания человека. Телефонный провод — единственная артерия, соединяющая женщину с любимым, — становится для нее настоящим фетишем. Трубки свисают сверху в количестве полутора десятков, сдавливают и без того тесное пространство, не оставляя воздуха для свободного вздоха. И хотя собеседник ни на минуту не показывается на сцене, само его отсутствие зримо и осязаемо. Он даже вроде бы обнимает ее, заключает в свои страстные объятия, ласково гладит по волосам, но… это всего-навсего она сама протянула одну руку в рукав мужской рубашки, надела его перчатку. Номер, подсмотренный в кабаре. И от этого становится только горше. И вот актриса, как на распятии, на оторванной крышке пианино сначала трепыхается бабочкой, а потом, пригвожденная, затихает… Напрасная любовь — тяжелый крест, под которым сложно не согнуться. «Человеческий голос», подчеркивает Антон Неробов, — он не женский и не мужской, а потому понятный всякому надтреснутому сердцу.
