КОРОЛИ «незапиканных» соток

Ольга Гржибовская

На рыбинских подмостках экспериментируют с новым жанром документального театра. На премьере спектакля «Сам себе король» актеры перевоплощаются в дачников со всеми вытекающими: колоритной садоводческой реальностью, в том числе языковой. Ненормативная жизнь — ненормативная лексика.

Перед входом в зрительный зал нас встречает доска объявлений, как в любом садоводчестве. Кстати, абсолютно реальных, по которым можно заказать дешевые окна, отличный навоз и трезвых грузчиков. Да и сам спектакль норовит размыть границы реальности и театральности. Даже пьесы в привычном понимании здесь нет. А что же есть? «Подобного на нашей сцене еще не было. Это жанр московского Театра.doc, жанр вербатим, документальных монологов реальных людей, — поясняет суть эксперимента режиссер Антон Неробов. — Текст пьесы — это интервью с жителями нашей страны, дачниками, которые собрал и записал драматург Дамир Салимзянов». А как разговаривают между собой дачники? То­-то и оно. Правильные «театральные» интонации, красиво и четко выстроенные фразы — здесь весь этот профессиональный багаж не потребуется. На авансцену вылезают слова­-паразиты, «че», «ну», «дак да» и (как без этого?) лексика из разряда «не для печати». Дается это, по собственному признанию актеров, не легко, хотя из зала и смотрится легко и непринужденно. Говоря о своих ощущениях на сцене, артисты почти в один голос заявляют: «Весело. Такое, если честно, редко бывает, но здесь сам материал о­-очень смешной».
Другой нетипичный момент — впервые рыбинский театр делает постановку не за свой счет, а на средства бизнеса — группы компаний «Снабженец». Нет, это не меценатство, а скорее партнерство. Продакт-плейсмент, прием скрытой рекламы, пустивший корни на ТВ, нашел свое применение в спектакле. Хотя… «Ну о каком интересе вы говорите? Зачем все мерить деньгами? А если «хоть на время забыть о прибыли, чтоб хоть раз посчитать потери?» — предприниматель Константин Долгов, говоря об иной подоплеке в сотрудничестве бизнеса и искусства, вспоминает Макаревича.
Итак, дача в постановке Антона Неробова — мир особый, заповедный, где не ловит сотовая связь, соседи за стенкой не сверлят­-не колотят, и краской не пахнет, и сигнализация на чужом авто не орет ночи напролет. А главное — здесь еще не повымирали, как птеродактили, простые человеческие отношения (потому и мат звучит как отсылка к нефальшивому, неподдельному, пусть и неотесанному, как дачный забор). Здесь все по-настоящему: пьют и читают стихи, признаются в любви, язвят и растят смешные огурцы, парятся в бане и размышляют о суете сует. Может, потому что под ногами своя земля, и каждый — «сам себе президент, сам себе король». Да что тут объяснять, когда и так понятно, ведь даже по статистике две трети населения нашей области являются обладателями дач, домиков в деревне и прочих огородных соток. Актеры говорили, что в своих героях они в чем­то узнают себя. (Режиссер, кстати, оставил им реальные имена на сцене — для пущего эффекта «заземления»). Я себя нашла почти во всех. И в дачнице Аллочке (Алла Смоленкова), для которой лежать ночью в траве и смотреть на звезды — «ваще кайф», и в журналистке Кате (Екатерина Таланова), торопящейся побыстрее отснять сюжет, и в Паше (Павел Иванов), которого бесят правители пограничных огородных «королевств». И наверняка у каждого в садоводстве есть такой же зажигательный «дискотек» и всезнающий Малахов, как Юрий (Задиранов), или как местный «юродивый» Сереженька (Сергей Молодцов), «исцеляющийся» силой крепкого словца, и как наивно/навязчиво сердобольная Люда (Людмила Храновская) с ее напевом «Нарьян­Мар, Нарьян­Мар», не оставляющим шансов не засмеяться. Словом, у каждого свой «заскок», каждый по-своему ненормален. И это нормально, потому что это люди живые, а не манекены в витрине. «В семье не без урода», «своего святого терпеть надо», — говорят герои про свое садоводство. Это семья, живой организм. Или «котенок», как называет свой огород Люда. И если у этого «котенка» повредить лапу, если хоть кто­-то выйдет из товарищества садоводов, то весь этот мирок уже не сможет существовать по-прежнему. Финал поразителен: комедия с невероятными нелепицами резко сбавляет свой ход, и внутри, там, где у человека сердце, что-­то сжимается: жалко так и одновременно тепло…
Приняли ли зрители необычный спектакль? Да, но нельзя сказать, что все и во всем. Кто-то ерзал на месте все первое действие, которое проходило абсолютно без декораций на фоне нестерпимо-красного занавеса. Кто-то горел лицом от услышанных со сцены «незапиканных» слов. Другой после просмотра и вовсе задался вопросом: а для чего нужен «такой» театр? Ответ я отыскала у автора пьесы Дамира Салимзянова в его интервью: «Вот зритель один раз не поймет, второй раз не поймет, но в его мозге уже появится какое­-то новое нейронное соединение, которое в какой-­то степени подвинет этого человека в его развитии. И пусть он сейчас не поймет современный театр, но полученное знание подсознательно поможет ему понять что­-то другое. Психологи говорят, что полезно время от времени менять ведущую руку: правшам держать ложку или чистить зубы левой рукой, а левшам, наоборот. Это делает человека умнее, правда. Нужно иногда делать что­то, чего не привык делать. Смотреть непонятные спектакли, например».

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме