новости
9 октября 2014
Цвет, в котором мы живем
Каждый человек индивидуален, имеет не только свой образ мыслей, черты характера, но и свои цветовые предпочтения. Каждый город, обладая определенными архитектурными формами, характерной именно для него цветовой гаммой, представляет некое сходство с людьми, его населяющими.
Городская среда, формируемая людьми, людей же и создает. Как у Виктора Шкловского о Петербурге: «Петербург — город поэтов и построен как поэма».
А что же Рыбинск? Какой цвет ему к лицу? И каков его современный житель? В этих вопросах нам помогала разбираться архитектор-реставратор Наталья Гончарова, по чьим проектам были восстановлены многие объекты историко-культурного наследия в Рыбинске, в том числе Казанская церковь, Никольская часовня, Спасо-Преображенский собор, купеческие усадьбы и отдельные дом.
— Наталья Николаевна, поверите или нет, в Питере я получаю эмоциональную подпитку и чувствую себя абсолютно комфортно. Не знаю, смогла бы я жить в этом городе постоянно, но бывать там мне необходимо… А где еще можно бесконечно рассматривать фасады зданий? Городская колористика очень уютна.
— Так ее же архитекторы создавали. Это город, возведенный с нуля, и строился он так, как это положено: еще со времен Екатерины работали комиссии по устройству и регулированию городов, создавались регулярные планы. Это был коллективный разум. Приглашались лучшие специалисты из числа отечественных и зарубежные, зачастую из Италии. Мы начиная еще с 15 века берем пример, а точнее, используем творческий потенциал итальянской школы. Естественно, что строили Питер люди с хорошей классической подготовкой. В чем у него было преимущество? Он возводился, можно сказать, на чистом месте. Не надо было, как в той же Москве, увязывать сложившуюся планировку. Исторически дорегулярная планировка городов преимущественно складывалась по радиально-кольцевой системе, подобно Москве. Город формировался вокруг Кремля. Потом шла небольшая буферная зона в виде рвов, дальше — посад и слободы, обслуживавшие Кремль, к примеру, почтовые, ямские, служебные и т.д. Вокруг центра город развивался кольцами. Основные направления выездов из города — это радиусы. Когда разрабатывались планы городов, сетку увязывали с историческим поселением. Сетка — нарезанный четкими прямоугольниками план, появилась впервые еще Древнем Риме.
— Рим очень светлый город. Его цвет чрезвычайно теплый. И Питер, вопреки утверждению Ф.М. Достоевского, теплый.
— Как раз наблюдается перекличка с Италией. Классический цвет.
— И провинциальные города тоже строили в теплом цвете.
— Конечно, мода шла из Италии, в том числе и на теплый цвет. К слову, он не желтый.
— В Риме это терракотовый цвет?
— Да. А вот желтый скорее пришел из Франции. Это уже Людовик, Солнце. С каждой планетой у нас ассоциируются какие-то цвета: Марс — красный, Солнце — желтое, Луна — почти белая, Юпитер, наверное, голубой. А если мы вспомним постройки времен Людовика XIV, в них превалируют желтые тона.
— А у Рыбинска какой цвет?
— Гиляровский сказал: «У Рыбинска вкусный хлебный цвет». И ведь не просто хлебный цвет — он вкусный. Теплые тона без добавления холодных оттенков, как будто румяная корочка свежеиспеченного калача, в натуральных желтых тонах. Еще возникает ассоциация со спелой пшеницей в поле. Теплый цвет начиная с 20-х годов 19 века наиболее активно и плотно занимал ведущее место во всей центральной части России, в том числе и в Рыбинске. И я знаю по своему опыту, исследовав в советский период многие объекты исторической части Рыбинска, проведя зондажи по всей Крестовой, в оформлении фасадов были использованы теплые тона, в основном желтые, иногда розоватые. Но это не синтетические оттенки, а охра красная, и зеленые, но опять же своеобразные — теплые.
— «Теплый» — слово относительное…
— Теплый зеленый — это тот цвет, когда в краску добавляешь чуть-чуть охры, чуть-чуть синего. Этот цвет естественный природный. Зеленый, который был использован в оформлении фасадов домов в Рыбинске, это не цвет деревьев, а такой, какой есть в минералах. Он встречается в живописи 17 века, в изразцах. В нем нет синтетических примесей.
— Комфортнее жить в городской среде, окрашенной в естественные природные цвета?
— Разумеется, человеку комфортно жить в том, что ему естественно, в цветовом оформлении, которое присутствует в регионе его проживания. У нас растительность гораздо более спокойная по цветовой гамме, чем в тропических странах. И если мы сравним архитектуру у нас и у них, то увидим большую разницу в контрасте и буйстве цветов. То есть человек в процессе проживания в определенном регионе нарабатывает свои эстетические пристрастия. Так складывается национальный костюм, правила обустройства и украшения жилища, характерные аксессуары: кружева, салфетки, половички. И почему Питер мы еще воспринимаем комфортно? Потому что улица сформирована по высоте домов. А как измерить высоту дома? Он «привязан» к человеку: размеры дома измерялись саженями (сажень — это размах рук, была еще косая сажень — это рука и нога, т.е. антропометрический параметр человека). То же самое наблюдается и в цвете. Мы идем от того, что цвет должен быть уравновешивающим человеческие психологические колебания, человек же не будет расставлять по квартире раздражающие предметы.
— Исходя из этого, нам, рыбинцам, какой цвет более приемлем?
— Нам приемлем желтый. Почему он так хорошо прижился во всех русских городах? Потому что он связан с нашей средой обитания. Вот выйдите на Волгу: там желтый песок, синяя вода, в которой отражается небо, вода иногда бывает зеленой. Свежий спил дерева, особенно если оно хвойное — тоже близкий нам по цвету.
— Мы создаем для себя удобную среду обитания, по крайней мере, мы сейчас к этому стремимся. Какие из городских зданий в цветовом исполнении соответствуют естественной среде, и какие, может, в нее не вписываются? Это надо понять, чтобы предусмотреть городскую колористику на будущее.
— Я, борясь за эстетику исторической части, очень часто вспоминаю фразу про вкусный хлебный цвет. И не я одна это делаю. Но нельзя все красить в желтый. Этот цвет был разным в разные исторические периоды. Центр у нас строился не в один момент, и свои цветовые характеристики привносил и стиль. Например, дом в стиле модерн, который стоит на перекрестке Крестовой и Преображенского переулка не мог быть таким желтым, в какой мы сейчас красим Гостиный двор, скорее, он был ближе к цвету железнодорожного вокзала. Или дом Попова (расположен напротив через Преображенский переулок) меньше всего мог быть желтым. Скорее, он был цвета красной охры или вообще белым, потому что в нем есть отголоски барокко.
— А усадьба Наумовых (бывшая библиотека им. Энгельса) какого цвета?
— Амбар точно желтый, главный дом был зеленый при первой покраске середины 19 века. Вот именно тот зеленый, о котором я говорила раньше.
— Собор тоже был желтым?
— Собор был желтым изначально, и когда на следующий год после реставрации к нам приезжали московские специалисты, они были в восторге от того, как мы справились с его цветом. Нам удалось его сделать бархатистым. Он не отливал глянцем новых красок, потому что использовались качественные минеральные красители.
Для любого здания цвет — это очень важная составляющая. Если все отреставрировать, но цвет сделать не соответствующим этому стилю, то это значит испортить все.
— А современные строящиеся здания, которые не попадают в линию Крестовой?
— Методически правильно встраивать объекты в историческую за-стройку после проведения комплексных исследований. Представьте, вновь вводимый объект, как выпавший зуб, который нужно вставить, подобрав цвет. Вы же не согласитесь, если его вам сделают зеленым или, допустим, синим?
Мы не устаем в любой среде, если она не монотонна. И на том же Невском проспекте предпринята попытка выйти из замкнутого пространства на улицу — активно используются летом навесы.
Не случайно сейчас исторические города максимально стараются убрать рекламу с фасадов, которая мешает человеку адекватно воспринимать окружающую среду.
— В отношении многоэтажного строительства мы про цвет не говорим?
— Но почему, вот смотрите: в 60-70-х годах, например, за границей пытались решать этот вопрос. Рисовали облака на высотках, а на глухих стенах, которые неизбежно появлялись из монолитного железобетона, дороги в перспективе. Потом от этого отказались, т.к. можно было въехать в разрисованную стену вместо поворота. Пытались создать комфортную среду и среди многоэтажек. И если говорить о новой застройке, то, наверное, надо давать возможность разнообразить жизнь. Но делать это разумно. Например, на улице Герцена появились красные дома. На территории больших площадей, например, моторного завода, такой цвет будет хорошо смотреться. При монотонности производства яркое цветовое решение, может быть, даже бодрит и радует. А в жилых кварталах надо выбирать мягкие цвета, на мой взгляд, чтобы было уютнее.
— Городская среда дает возможность судить о горожанах. Яркая Венеция — темпераментный народ. Комфортный Санкт-Петербург — там и люди душевные. А как нас можно охарактеризовать?
— У меня ощущение, если мы говорим про город, что мы стоим на перепутье. У нас раньше было все вроде бы урегулировано, я знала, что в историческом центре это можно, а это нельзя, и нужно делать вот так. А сейчас начинается интервенция в исторический центр новых построек и новых цветов, новых объемов.
— Интервенция — слово агрессивное.
— А это и есть интервенция, и я никак по-другому это охарактеризовать не могу. Я не понимаю, когда двухэтажный дом № 62 по улице Чкалова из красного кирпича обклеен утеплителем и оштукатурен. Когда в исторической застройке появляются вот такие «одежки», мы обезличиваемся, теряем свою индивидуальность. В историческом центре, я считаю, должна действовать охранная зона согласно старому проекту, в котором было все продумано, т. е. были определены границы, в рамках которых необходимо максимально сохранить историческую среду и в цветовом решении, и в нюансах. В буферной зоне, зоне регенерации можно вводить внутриквартальную застройку слегка повышенной этажности. В следующей зоне разрешалось «выскакивать» чему-то и побольше. Естественно, город должен развиваться и расти.
Если вернуться к цвету в исторической части, хочется отметить, что не одну меня беспокоит интервенция ярких колеров на фасадах зданий: многие спрашивают меня, а правильно ли это? И чувствуется настороженность: цветовая агрессия их пугает. Страшно то, что в конце концов можно привыкнуть ко всему… Если продолжать в том же духе, то это может плохо отразиться на эстетическом воспитании молодого поколения, а в конечном итоге — и на менталитете, поскольку городская среда, несомненно, оказывает большое влияние на формирование личности.
Маргарита Картамышева
