Судьба мологжанина

Александр Сысоев

Нина Алексеевна Заварина — последний ребенок в семье. Она появилась на свет, когда ее отцу было за сорок лет. А с фотокарточки, которую она держит в руках, на нее сквозь столетие глядит юноша с чуть заметными усами — это ее отец перед отправкой на фронт, где ему предстоит сражаться за веру, царя и Отечество.

«Здравствуй, любезная и дорогая Лидочка. Посылаю я вамъ свой душевно ниськiй поклонъ и желаю быть веселымъ и здоровымъ. Дорогая Лидочка, уведомляю васъ в томъ, что я ваше драгоценное письмо получилъ, за которое я васъ душевно благодарю. Еще спешу поздравить васъ, дорогая Лида, съ праздникомъ Рождествомъ Христовымъ и желаю вамъ встретить этотъ Торжественный праздникъ и проводить въ добромъ здравiи, полномъ благополучiи, въ радости и веселiи. Любезная Лида, я покудова, Слава Богу, живъ и здоровъ и занимаемся военным ученiем…» 1914 г.

За целый век на пожелтевшей бумаге не выцвели чернила! Строчки легли ровно с наклоном вправо, не замарав бумаги кляксами. В них нет обрывов, буквы не пляшут, в словах нет сокращений, без ошибок и помарок написано письмо любимой девушке в родной мологский край.
С фотографии глядят глаза молодых ребят в военной форме при погонах, с шашками на левом боку. Тот, что слева, автор письма. В числе семейных реликвий фотографии и письма вековой давности перешли по наследству Нине Алексеевне Завариной.
Ее родители оба мологские. Отец, Алексей Пахомович Заварин, родился в деревне Харино, что в нескольких километрах от Мологи. Мать, Лидия Ивановна — из соседней деревни Клобуково. Отец — выходец из крестьянской семьи среднего достатка, мама — из семьи зажиточных крестьян, иные из которых вышли в купцы третьей гильдии.
Надо же, парень из крестьянской семьи писал такие душевные письма каллиграфическим почерком без ошибок.
— Папа был образованным человеком, — Нина Алексеевна всю жизнь проработала учителем в рыбинских школах, поэтому еще и как педагог испытывает гордость за отца.
Нынешний год выдался маловодный. Близ села Веретея на некоузском побережье обнажились отмели, открыв отрезок старого тракта, по которому некогда уезжали в блистательный Петербург мологские мужики-отходники. По петербургскому тракту уехал из Харино на заработки в столицу Пахом Ефимович Заварин, возложив заботу о хозяйстве и детях на жену Аграфену Алексеевну.
Когда сыну Алешке исполнилось двенадцать лет, отец забрал его к себе в Питер, где служил приказчиком у хозяина, имевшего несколько магазинов по продаже финских сыров. Начав с мальчика на побегушках, смышленый мологжанин освоил грамматику и математику, выбился в люди — встал к прилавку в качестве помощника у отца-приказчика. Дальше — больше. На снимке, сделанном в 1912 году в «Фотографии Стуколкина» в Петербурге, девятнадцатилетний Алексей Пахомович в элегантном костюме при галстуке смотрится очень солидно, как и положено старшему приказчику.
В этом костюме он слушал самого Федора Шаляпина. Бесплатный концерт проходил на открытом воздухе на одной из столичных площадей. Алексей Пахомович потом рассказывал подрастающим детям — Лидии, Роману и Нине, как звучал знаменитый шаляпинский бас, который, затаив дыхание, вместе слушали дворяне, чиновники, приказчики, кучера, служивые и рабочие люди. Вместе с букетами живых цветов импресарио певца принимали от благодарной публики подношения — сахар в мешочках, колбасы, конфетки, бараночки. Алексей в дар преподнес сыр.
— Летом, когда давали приказчикам отпуск, папа приезжал из Петербурга в родную деревню навестить родителей. У него были музыкальные способности, он хорошо играл на балалайке. Ходил с ней гулять в соседнюю деревню, где и познакомился с будущей невестой Лидой Голубевой. Они стали дружить. Уже потом он писал ей нежные письма с фронта. Несколько писем за 1914 — 1915 годы сохранились в нашей семье, — рассказывает Нина Алексеевна.

«Милая Лида, я служу покудова, Слава Богу, только очень скучаю по васъ. Дорогая Лидочка, въ свободные минуты мои мечты уносятся на дорогую мою родину, где я проводилъ золотые дни моей жизни, теперь, быть можетъ, невозвратные для меня…» февраль, 1915 г.

С началом войны Алексея Заварина призвали служить в лейб-гвардии конно-гренадерский полк, над которым шефствовал его тезка — цесаревич Алексей. Полк стоял в Петергофе — загородной царской резиденции. Служить в нем считалось за честь.
У конных гренадеров была особенная стать — высокие брюнеты, безбородые, но обязательно с усами, кончики которых подкручивали кверху, что придавало им залихватский вид.
По коню можно было судить, в каком эскадроне служит гренадер. Они во всех эскадронах были вороными. Но в первом — крупные, без каких-либо отметин, во втором — чистой масти, но ростом поменьше, в третьем — с белой «звездочкой» на лбу, в четвертом — с подпалинами, в пятом — в белых пятнах-«чулках» на ногах, в шестом — с подласинами (посветления низа живота). Под Алексеем Завариным ходил вороной конь в белых «чулках».
— Мне, девочке, папа мало рассказывал про войну. А вот брату Роману как мальчишке он поведал больше. Когда брат узнал от меня, что я собираю материалы для документального фильма об отце, то прислал из Новороссийска (он там живет) письмо, в котором написал о героическом эпизоде из его боевой биографии.
Алексей Заварин служил в конной разведке и дослужился до унтер-офицера. Однажды ему с товарищем приказали разведать дислокацию немецких позиций.
Вот отрывок из письма Романа Заварина сестре Нине:
«Они вдвоем незаметно подобрались к передовой немцев. Но надо было сделать так, чтобы немцы основательно обнаружили свою дислокацию. Они на конях выскочили к вражеским позициям. Немцы не замедлили открыть по ним ураганный огонь. Папа и его приятель-сослуживец как ветер помчались с донесением о дислокации обнаруженных позиций. Но вот беда, перед отцом разорвался немецкий снаряд, и через голову лошади всадник полетел в воронку от только что разорвавшегося снаряда. При падении сломал два ребра, которые воткнулись во внутренние органы, причиняя нестерпимую боль. Попытка выбраться из воронки не увенчалась успехом.
Но тут, к счастью, заговорила русская артиллерия. Наши пошли в атаку и выбили немцев. Папу нашел в воронке его друг, помог ему погрузиться на подводу, где были раненые и убитые. Так папа добрался до полевого лазарета…»

Долгое эхо друг друга

Раненого Алексея Заварина отправили в тыловой госпиталь в Тверь. Его пощадили немецкие пули и снаряды, но на больничной койке едва не сгубил сыпной тиф — страшное бедствие той далекой войны.
Из госпиталя Алексей написал письма родителям и любезной Лидочке, но не надеялся с ними больше свидеться: страшная болезнь каждый день уносила человеческие жизни.
Спасение пришло от любимой девушки.
Лида приехала к нему в госпиталь. Назвавшись невестой, ухаживала за ним. Но видела, что только дома, в деревне, его можно спасти.
Похоже, военное начальство решило, что Алексей не жилец. Лидии разрешили забрать его из госпиталя. Она дотащила его до пристани, а дальше на пароходе по Волге они доплыли до Мологи, где встретил их отец и на телеге отвез в Харино.
Больше года выхаживали Алексея. Отпаивали травами, сыворотками. Он выглядел как скелет — кожа да кости. Но выжил. А затем пошел на поправку.
Алексей и Лидия сыграли свадьбу на Казанскую — 4 ноября 1918 года. Специально выбрали этот день, поскольку иконой Казанской Богоматери благословляли воинов на ратный подвиг.
В те ноябрьские дни в Европе затухала страшная война, которая унесла миллионы жизней, миллионы людей покалечила. На полях сражений полегли свыше двух миллионов российских солдат и офицеров. Мало кто уцелел из сослуживцев Алексея Заварина по лейб-гвардии конно-гренадерскому полку. Те, кто остался жив, не хвалились своими Георгиевскими крестами. Война с немцами и австрияками сменилась на российских просторах Гражданской войной.
А после победы красных Первую мировую в Советской России заклеймили как империалистическую, и говорить о ней было запрещено. Вот почему Алексей Заварин даже детям о той войне рассказывал немного.
У Алексея и Лидии родились шесть детей. Но трое умерли маленькими от скарлатины и дифтерии, которые свирепствовали в двадцатые годы в сельской местности, где с медицинской помощью дела обстояли плохо. Поэтому Алексей решил, что будет лучше, если семья переберется на жительство в город.
В 1934 году они купили дом в Мологе. В этом доме на улице Коммунистической в 1937 году у супругов родилась младшая дочь Нина. Она стала третьим, последним ребенком в семье. Старшей дочери Лиде, которую называли Лилечкой, тогда было 10 лет, сыну Роману — восемь.
Нина Алексеевна знает о Мологе по рассказам родителей. Ей не было еще и двух лет, когда семья переехала в Рыбинск. И дом туда перевезли — в левобережную часть, где раньше была деревня Кипячево. В первую же осень отец посадил яблоневый сад.
Жили весело — в доме постоянно звучал патефон. Не бедствовали, так как отец работал в торговле. Но мирную жизнь снова нарушила война.
В действующую армию Алексея Пахомовича не призвали — по возрасту не подходил. Он пошел служить в ополчение. Ополченцы располагались в Красных казармах на улице Луначарского, где сейчас находится корпус №2 РГАТУ. Имел сержантское звание, что соответствует унтер-офицерскому в царской армии.
На одной из фотографий военной поры у пожилого ополченца с сержантскими погонами залихватски закручены вверх кончики усов. Эту привычку, приобретенную в молодости в лейб-гвардии, Алексей Заварин сохранил до самой смерти. Скончался он в 1956 году. Лидия Ивановна пережила мужа на двадцать лет.

***

12 августа Нина Алексеевна вместе с членами «Землячества мологжан» на теплоходе побывала на месте затопленной Мологи. На воду был опущен венок, и волны бережно подхватили его. В тот же миг из-за облаков выглянуло солнце, и словно искры побежали по воде. Мистика да и только. И не впервые мологжане наблюдают такие чудеса.

Молога, милая Молога,
К тебе теперь ведет
печальная дорога.
Ты далеко теперь от нас,
В пучине Рыбинского моря,
ты скрылась от любимых глаз.

Нина Заварина пишет стихи — и это четверостишие навеяно посещением места, где покоится город ее детства. Свои стихи она, конечно же, посвящает родителям. А отцу, герою Первой мировой войны, 100-летие начала которой мы отмечаем в этом году, она посвятила документальный фильм. Помогла ей в этом добрая знакомая Марина Краева, которая много лет отработала библиотекарем. Когда будет премьера фильма? Поживем — увидим.

Фото и документы из архива Нины ЗАВАРИНОЙ

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме