новости
4 июня 2015
Валерий Маньков: «К сочинению стихов для детей меня привела любовь к немецкому языку»
Этого скромного, застенчивого, добродушного человека многие дети знают в лицо: Валерия Манькова уже в течение нескольких лет постоянно приглашают почитать стихи в детских садах, общеобразовательных и воскресных школах, библиотеках не только Рыбинска, но и Рыбинского района и даже Ярославля. За десять лет поэт написал множество произведений для детей в разных жанрах. И вот наконец к печати готов его первый сборник из 17 детских стихов и песен. Прекрасные иллюстрации к нему выполнили педагоги и учащиеся Рыбинской детской художественной школы.
У него обычная биография. Родился в Рыбинске в 1959 году. Учился в школе, в лесном техникуме, в ивановском университете, на филфаке. Потом пошёл работать, хлебнув всяческих неприятностей в колючие 90-е. Сегодня тоже работает – при рыбинском Кресто-Воздвиженском (Сретенском) храме… Однако с ранних лет было в жизни Валерия Манькова то, что отличало его от сверстников и в итоге вылилось в совершенно необычное творчество. Это любовь к языку, к хорошему, выразительному слову, книгам, которые он читал запоем. По мнению самого Валерия Павловича, в этом ощутимо влияние двух его бабушек. Одна была родом с севера – рассказывала много легенд и преданий тех мест. От неё Валерий перенял любопытные диалектные словечки и выражения, которыми и сегодня, случается, пользуется. Другая бабушка была мологжанкой, она принесла с собой из той богатой культурными традициями и говорами земли самобытные обороты речи. Так, ещё в детстве Валерий Маньков получил прекрасную речевую прививку и настроил ухо на восприятие языка во всей его безграничности. Причём не только русского…
— В школе я изучал английский, — рассказывает поэт. – Он мне давался довольно легко. Но в лесном техникуме, куда я потом поступил, был только немецкий. Его пришлось осваивать с нуля. Я купил в Москве учебники, пластинки и погрузился в немецкий полностью: подолгу просиживал над словарём, стараясь докопаться до того, что означает то или иное слово: язык ведь, пожалуй, не менее трудный, чем русский, в нём более тридцати диалектов и очень сложные разговорные варианты. И вот однажды мне в руки попала книжечка на нижненемецком диалекте с песенками, считалками, шутками для детей. Я попытался их перевести. Получившееся показал друзьям — им понравилось. Я стал переводить стихи других детских немецких поэтов. Хотел это делать лучше, интереснее. О том, что буду сам писать стихи для детей, я тогда не думал, хотя иногда у меня мелькала мысль о том, что было бы здорово сочинить что-то подобное о наших ребятах: ведь у них в жизни происходят не менее любопытные истории…
Знаковым для Валерия Манькова стало обращение за советом и отзывом к одному известному московскому переводчику Владимиру Рогову. Это было в 1986 году. Маньков отправил ему перевод одного стихотворения. Автор оригинала был не из разряда известных. Но написано стихотворение было онегинской строфой – так же его перевёл и Валерий Павлович. Сам он считал перевод вполне хорошим, но, к своему ужасу, получил от Рогова абсолютно разгромный отзыв. Переведя дух, он спокойно изучил все замечания и понял, что мастер дал ему бесценный урок, детально указав не только на языковые погрешности, но и на специфику именно стихотворного перевода. С этого момента он стал внимательнее к поэтическому слову – многое из сделанного переписал, многое вообще уничтожил. Тогда же он начал понемногу учиться стихосложению. Впоследствии некоторые его стихотворения родились именно из переводов…
— Валерий Павлович, с постепенным ростом интереса к стихосложению не утратили ли вы любви к иностранным языкам?
— Нет. У меня дома много книг на немецком, привезённых из Германии: в них язык оригинальный, не искажённый адаптацией. Сегодня я уже не так основательно занимаюсь немецким, но читаю на нём вполне свободно. Особенно люблю сказки братьев Гримм: в оригинале они во много раз красивее и глубже, чем в переводе. Вообще, я ведь интересовался не только немецким, но и польским, и латынью, которую изучал в вузе. Если бы сегодня было больше свободного времени, я, наверное, вернулся бы к латыни…
— Почему же всё-таки стали писать стихи именно для детей?
— Во-первых, я очень люблю хорошую классическую поэзию, особенно Николая Рубцова, Есенина, Пушкина, Жуковского, Крылова, Марка Лисянского… Хороших стихов для взрослых написано много. Детских же значительно меньше. Но самое главное – то, что мир детства мне очень близок. Я понимаю детей. Мне легко с ними. Я работаю при Сретенском храме. Бывает, что нередко сижу с чужими детьми как нянька. Поэтому писать стихи для детей мне в радость…
Валерий Маньков действительно имеет какой-то особый ключ к детскому восприятию. Во время недавней акции «Ночь в музее», в которой поэт принимал участие, дети с интересом слушали его выступление и не уходили, хотя автор читал стихи около часа, а кругом была суматоха. По словам поэта, в школах, куда его нередко приглашают, беседы иногда затягиваются и на два часа. Лёгкие, душевные, радостные стихи увлекают детвору яркой образностью и живым сюжетом. Они легко заучиваются и создают широкое поле для детского воображения. Вот Машенька Чарушина летит по небу, как пёрышко, подхваченная ветром, из-за того что мало кушала. Вот медведь подменяет на трассе расхворавшегося гаишника. Вот зверюшки разных мастей едут по детской железной дороге. А вот на печке спит ежонок, который промочил ноги, пока собирал ягоды. Героями многих стихов Манькова стали дети: сюжеты он часто ищет в самой жизни. Порой и маленькие слушатели предлагают автору свои идеи и темы. Так, к примеру, из детских фантазий родилось стихотворение в жанре «полицейский детектив» — «Случай с полковником полиции Игорем Потеховым». Это довольно забавная история про полицейского и преступника, написанная разговорным, но очень ярким языком. Столь же увлекательные стихи у Валерия Манькова есть о людях разных профессий, природе и животных. Их – особенно в авторском исполнении – можно слушать долго.
— Сложно ли писать стихи для детей и что необходимо для творчества?
— Стихи вообще писать сложно: ведь есть такие вещи в поэзии, которым никто никогда не научит. Но самое главное даже не техническая сторона дела, хотя она очень важна. Помните, как в сказке Бажова Данила-мастер мучился над созданием каменного цветка? Он получался неживым до тех пор, пока хозяйка Медной горы не открыла ему тайну красоты камня. Вот такое же живое начало должно быть и в стихотворении, особенно в детском: дети особенно восприимчивы к любой фальши. Стихи должны создаваться самой душой – так, как это делал Рубцов. Но, к сожалению, это стоит больших переживаний и даже жизненных потрясений. Как писал замечательный русский философ-славянофил Алексей Хомяков, у кого не было горестей, не дерзни браться за струны поэтической лиры: ничего не получится. Справедливость этих слов я понял на собственном опыте…
Ольга Симонова
