Темы 16 декабря 2016 18:10

Признание от Смелякова и Евтушенко

Валерий Тихомиров, ветеран журналистики, — о поэте Николае Якушеве

Как все же быстротечно летит время! Нет уже в живых любящей его безумно жены Конкордии Евгеньевны, трагически погиб младший сын Артём, до последних своих дней исступленно повторяющий надсадным голосом любимые поэтические строчки, написанные отцом… Но странное дело! Кажется, Николай Михайлович Якушев жив, вот он идет по улицам Рыбинска, приветливо кивает всем знакомым и незнакомым, а при случае расскажет остренький, остроумный анекдот на злобу дня.

Нет, в нынешнем декабре не соберет, как обычно, скромное застолье Конкордия Евгеньевна по случаю круглой даты рождения мужа. А бывало, приходило на них много настоящих людей, совестливых, творческих. Они любили его!

А я вспоминаю конец шестидесятых годов прошлого века. Я, тогда студент Ленинградского университета, приехав в Рыбинск, робко позвонил в его квартиру. Он быстро открыл дверь и как-то удивленно посмотрел на меня. В комнате на столе лежали ворохи бумаг, сиротливо на полу приютилась пишущая машинка, а по всему полу были разбросаны обрывки газет…

— Вчера вызывали в КГБ, — огорошил он меня, — так прямо и сказали: «Вам что, напомнить 37-й год?» Вот теперь все друзья позабыли в мою квартиру дорогу…

Тут нужно дать пояснение. Николай Михайлович Якушев в тридцатые годы по гнусному доносу в Воронеже студентом был арестован и отбыл в лагерях больше десяти лет. Став уже признанным поэтом, он со съезда писателей привёз в Рыбинск известное письмо-обращение к собратьям по перу А.И. Солженицына. За этот «проступок» он и был уволен с работы, его едва не исключили из членов Союза писателей. Больше года не мог устроиться на работу. Наконец, его взяли грузчиком на станкостроительный завод около микрорайона Ягутка, а потом он перешел на скромную по оплате и идеологической ответственности должность редактора местной киносети проката фильмов.

Он показал мне как-то самый первый поэтический сборник известного российского поэта Ярослава Смелякова, вышедший в свет в 30-е годы. На первой странице рукой мэтра был начертан автограф: «Николаю Якушеву – талантливому поэту». Скромно, но искренне и значительно! Для людей, глубоко не интересующихся поэзией, напомню, что Смеляков написал стихи очень известных и любимых народом песен: «Если я заболею, к врачам обращаться не стану» и «Хорошая девушка Лида». Но кроме этих песен, у него масса глубоких и очень талантливых стихов. Сам Смеляков тоже не избежал репрессий и больше десяти лет провел в лагерях.

Уже в наши дни оценил поэтический дар Н.М. Якушева и всемирно известный поэт Евгений Евтушенко. А дело было так. Умер другой поэт — Николай Рубцов — «вологодский грустный соловей». Николай Михайлович так переживал его кончину, что на одном дыхании в память о нём написал жгучие строки:

Здесь ели сухие, как метлы,

Сугробы к крестам намело.

Железное равенство мертвых

Порядок тут свой навело.

Висят полинялые ленты.

Но дело, конечно, не в том,

Отмечен ли ты монументом

Иль просто корявым крестом…

Это только начало тогда еще неопубликованного стихотворения. Его в рукописи и отправил рыбинец в Москву Евтушенко. Буквально через неделю Н.М. Якушев получил от столичного мэтра поэзии тёплое письмо, а также очень дефицитный в то время сборник с автографом Евтушенко.

Его эрудиция было поистине энциклопедической. До самых последних своих дней он брал в библиотеке и буквально «пожирал» десятки книг по географии, биотехнологии, астрофизике, астрономии. Ну, понятно, что он взахлеб читал и помнил наизусть всех значимых поэтов! Но это-то зачем? Помню, мы шли по берегу Волги. Рядом у его ноги игриво подпрыгивала его собака – овчарка по имени Дым, а он задумчиво сказал:

— Потеряны многие годы в лагере! А чтобы добраться до поэтического Олимпа, нужно столько знать! Иначе просто будут не стихи, а сюсюканье…

Постичь многогранный мир, прежде чем писать – таково его творческое кредо.

Работая над курсовым проектом, обучаясь на редакционно-издательском факультете в столичном вузе, я поделился как-то его темой – происхождение заглавий и их смысловая нагрузка в произведениях русской и мировой литературы. Николай Михайлович мгновенно оживился и прочитал ёмкую лекцию, которая по наполненности была на уровне столичного профессора – словесника.

Когда я думаю о нем как о поэте, то, прежде всего, обращаю внимание на его запредельную открытость и искренность, а также на глубочайшее понимание неуловимых законов жизни. Еще Белинский отмечал, что пишущих стихи на земле очень много, а поэтов – единицы. Поэты не пишут, отмечал критик, они естественно дышат поэзией. Казалось бы, народ это думал, а поэт выразил, люди переживали, а поэт описал. Это главная черта истинного поэта видна у Якушева, она бьет по нервам:

Умерла моя мама – простая рабочая.

Положили ее в заводском нашем клубе.

Как живая.

И смерть изменила не очень ее.

Только стали суровыми

добрые губы.

Только глубже запали

морщинки косые,

Только сердцу,

Которое билось и плакало,

И тревожилось

в вечной заботе о сыне,

Стало все безразлично

и все одинаково.

Высокая проба поэзии в ее афористичности. Пушкин сказал о рукописи «Горе от ума» Грибоедова, что стихи все разойдутся на пословицы и поговорки. Так оно и получилось. Перелистайте якушевские сборники стихов: «Чернила не кровь, а строка – не душа…», «Жизнь входит в мир любыми формами…», «Самый первый был тот, кто пришел слишком рано», «Окурок друга никогда не обжигает губ».

В застойное время – время неискренности и чванливости – он был демократичен в самом первозданном понимании этого слова. Он запросто общался и с самым высоким парт-чиновником, и с простым неказистым выпивохой. Причем, что удивительно, и первые, и вторые тянулись к нему. Аура, что ли, была у Якушева какая-то особая, добрая. Били его власти, жестоко обходились предавшие друзья, а он не озлобился! Только вот любил выпить. Трезвый о лагерях – ни слова. А после третьей рюмки или — чаще – стакана иногда вспоминал: как от цинги грызли ослабленными деснами куски акульего мяса, щедро раздаваемые лагерным начальством, как рубили кайлом мерзлую землю, как запрещали ему там писать стихи… И он духовно изголодался…

А простые люди любили его за юмор, за анекдоты, за открытость, за человечность. А разве может быть истинный поэт без этих качеств?

На склоне лет почти все крупные поэты обращаются к прозе. И Николай Михайлович годы и годы напряженно работал над автобиографической повестью о своем детстве на Кубани. И вот это произведение было передано в издательство в Ярославль. И тут неожиданный удар. Собратья по перу настрочили незаслуженные отрицательные рецензии на рукопись. И вместо повести Якушева по протекции в план издательства втиснули другого автора. Как переживал Николай Михайлович! Лишь позднее, после кончины Якушева, повесть появилась в свет в журнале «Дружба», который совместно издавали наша страна и Болгария.

Сразу после того, как не стало Николая Михайловича Якушева, в прессе и во властных структурах обсуждалась идея переименования улицы Ворошилова в улицу поэта Якушева. Ведь носит же одна из улиц города имя другого рыбинского писателя — М. Рапова. А талант Якушева не менее значителен и весом. Может быть, время вернуться к этому вопросу и решить его положительно?

В эти же декабрьские дни все истинные любители поэзии будут отмечать юбилей поэта– земляка, вспомнят о нем, соберутся, чтобы почитать его строки.

Откройте и вы, уважаемый читатель, хотя бы один из сборников (а их около десятка) Николая Михайловича Якушева, посмотрите на мир и жизнь совсем другими глазами. Благодаря таланту большого поэта…

Валерий Тихомиров, ветеран журналистики