Научился ценить каждый момент жизни

Александра Белова

К 30-летию вывода войск из Афганистана

Продолжаем рассказывать об участниках Афганской войны. Сегодня о событиях тридцатилетней давности вспоминает Евгений Серебряков

Интересно порой получается – берешь интервью у одного человека, а знакомишься сразу с несколькими. Отправившись на встречу с ветераном Афганской войны, жителем Рыбинска Евгением Серебряковым, думала, что услышу рассказ о нелегких буднях военного врача. Но Евгений Борисович заочно познакомил меня со своими боевыми товарищами.

Охотники и добыча

Серебряков вспоминает о своей службе в Афганистане спокойно и даже с юмором. Он – майор медицинской службы, служил начальником 182-го подвижного рентгенкабинета 40-й армии ОКСВА с ноября 1983 по январь 1986 года. За время службы объездил многие провинции страны – Турагунди, Герат, Шиндандт, Кандагар.

— Я три Новых года встречал в Афганистане, – вспоминает Евгений Борисович. В жаркую во всех смыслах страну солдат посылали на полтора года, офицеров – на два.

А ему вот повезло задержаться там дольше.

За десять лет присутствия советских войск в Афганистане там побывало около 700 тысяч наших солдат и офицеров. За всю кампанию боевые потери составили 15 тысяч человек, то есть 3% от общего числа. По сухим меркам статистики – это немного, и такой результат – признак высокого профессионализма офицеров, которые организовали службу, работу и быт солдат. Но за каждой потерей стоит прерванная человеческая жизнь.

Афганская война по сути своей была партизанской, считает Серебряков. Открытые военные стычки были редкостью. Недаром в одном из своих военных стихотворений он написал:

«…Там смерть зашла за угол,
Стоит и ждет конца.
Мечети старой купол,
Как пуля из свинца.
Одни святые, боги,
Им пули не страшны,
Гуляют по дорогам…
Там не видать войны.
Она играет в прятки
И бьет из-за скалы.
Такие там порядки
Средневековой мглы».

Афганцы чаще действовали исподтишка, устраивали засады. Порой сама природа помогала врагу подкидывать советским солдатам неприятные «сюрпризы». Бандит мог появиться из ниоткуда, на ровной, как поверхность ладони, земле. Раскаленный солнцем воздух словно сгущался и заслонял маленькую человеческую фигурку, которая появлялась неожиданно.

— Афганцы воевали с нами и правительственными войсками страны, потому что им платили деньги. Убил солдата – получил деньги, убил прапорщика, офицера – получил еще больше. За подбитую технику тоже платили хорошо. Например, за БТР можно было получить 130 тысяч афганий. На них можно было купить жену, — рассказывает Серебряков.

За три года он исколесил с военными колоннами от одной точки расположения советских войск в другую, проверял здоровье солдат. Передвижной рентгенкабинет с красным крестом на борту в числе других грузов с техникой, продовольствием сопровождала военизированная охрана. Это было необходимо, в любой момент колонну могли обстрелять враги.

— Маршрут пролегал от самой южной точки Советского Союза — туркменской речки Кушка через афганское местечко Турагунди, а затем через Герат, Шиндандт, Кандагар. Вот по этой дороге мы и передвигались. Туда-обратно, туда-обратно. Километров по 700 с лишним. На каждом отрезке пути мы рисковали попасть в засаду. Поэтому колонну охранял отряд сопровождения. Помню, как-то вечером сидели у костра, я играл на гитаре, а ребята слушали. Кто-то сказал, что за восемь рейсов положен орден Красной Звезды. Мы задумались, каждый стал подсчитывать количество своих походов туда и обратно. Один тридцать два рейса насчитал, другой — сорок. Я насчитал двадцать три. В общем, могли бы в орденах ходить. Другое дело, что никто эти рисковые путешествия не считал, да и за наградами особо не гнался, – продолжает ветеран.

На войне в состоянии постоянного стресса, смертельной опасности человек осознает каждую секунду своей жизни, вечность.

— В Библии сказано: «Живи сегодняшним моментом». То есть осознавай каждый миг, что ты чувствуешь, видишь, действуй, не откладывая на потом. Вот этому война учит очень хорошо, – рассказывает Серебряков.

А еще в чужой стране порой накатывали воспоминания о родных краях.

Жаркий Афганистан почти ничем не пахнет, и, наверное, поэтому Евгению Серебрякову ночами часто снилось болото — с мхами, кустиками клюквы, тонкими покосившимися деревцами. Сыростью, хвоей и грибами пахло в тех снах.

— Я был военным врачом, поэтому о военных действиях ничего вам не расскажу, – с хитрой улыбкой в очередной раз повторяет Серебряков.

В своем передвижном рентген-кабинете он нередко ездил по проторенному маршруту самостоятельно. Медицинская машина с красным крестом в прибыльных списках афганских боевиков не значилась. Покушаться на нее не было смысла — все равно не заплатят. А вот на мушку к своим рентгенкабинет на колесах попадал не однажды.

— Моя машина была похожа на афганскую барбухайку. Из-за этого на службе было несколько опасных моментов, — вспоминает ветеран. — Однажды я подъехал к точке после шести вечера, в разгар комендантского часа. Оказалось, солдат увидел машину, решил, что это боевики, и побежал к командиру докладывать и просить разрешения самостоятельно подстрелить врагов. На мое счастье командир решил сам посмотреть что там и как. Хорошо, вовремя понял, что это свои.

О друзьях-товарищах

Тема Афганской войны продолжает жить в творчестве Евгения Серебрякова и его друзей. На его сайте «СтихиЯ войны» есть стихи, воспоминания очевидцев того периода. Многих уже нет в живых. В этом году не стало Владимира Логачева, подполковника в отставке, кавалера ордена Красной Звезды, который во времена Афганской войны был командиром отряда сопровождения. Многие офицеры и солдаты обязаны ему жизнями. О нем упоминает в своих воспоминаниях ветеран афганского конфликта Владимир Семянив. В его описании дороги от Турагунди до Кандагара чувствуется нерв и опасность:

«Колонна растягивается по бетонке с каждым километром все больше и больше. За кишлаком начинался отрезок в сплошных выбоинах. Чтобы легче ехать, водители сворачивали на обочину, и тогда высоко в небо поднимались столбы пыли.

Мы не боялись ехать по обочине, потому что напротив слева на крутой горке стояла наша сторожевая застава с минометной батареей, называли ее «точка 22 км». Они держали под контролем окружающую территорию. А может, просто мы не хотели думать, что на обочине может быть мина или фугас. Проезжали выбоины и облегченно вздыхали…

Звучит длинный сигнал, извещая, что главная машина начинает движение. Уже внутри «бронника», запивая водой вприкуску с рафинированным сахаром завтрак, набираем скорость, вклиниваемся в колонну КАМАЗов. И снова полуразрушенные мосты через овраги и высохшие рукава рек с одиночными кустами тамарикса и лоха. Снова подозрительные взгляды на сопки и придвинутые вплотную к дороге отвесные скалы и одиночные горы. Снова едкое, загнанное куда-то глубоко внутрь чувство опасности, испаряясь, трансформируется вокруг каждого из нас и уже держит так до самого Кандагара…

Где-то в этом районе была Черная гора, с которой обстреливал колонны наш сержант Рыжий, который прошел учебку в Ашхабаде и в 82-83 гг. при невыясненных обстоятельствах перешел на сторону духов. Здесь дорога постепенно поднималась вверх, заходя в предгорья, проскакивая по нескольким мостам через небольшую речку Карвангах, делая изгиб и упираясь в глубокое ущелье, чтобы пройти вверх на перевал между двумя хребтами – слева горы Халинггар, справа – Сиахбанд. Как раз здесь, в небольшом низовье, справа, ниже дороги, за рекой солдаты наспех сложили из камня небольшие домики с амбразурами для крупнокалиберных пулеметов. Точку основали после того, как в мае 83-го духи разгромили колонну «наливников». Подбили первую машину, и дорогой вниз поплыла река огня. Рассказывали, что в том бою два солдата забежали в водоотводную трубу под дорогой, а там духи. Что они там делали, были ли это простые пастухи, неизвестно…».

Автор описывает, что порой случалось с боевыми машинами, которые по разным причинам отставали от колонны.

«Колонна вернулась в Шиндандт, не досчитавшись одного БРДМа. Не знаю, их искали ночью или нет, но на второй день нашли на дороге, не доезжая до Фарахруда. Машина сломалась, и они отстали.

С ними ехал еще один водитель, который вез радиатор на ремонт. Подняли жалюзи и ремонтировали двигатель. Здесь их и подстрелили. Подошли и убили третьего внутри машины. Зверски издевались. Изуродовали лица, ноги давили колесами. С БРДМа пулеметы были сняты, шины сожжены. Что на самом деле произошло, и почему так трагически погибли ребята, один из которых белорус, жил рядом с нами в палатке батареи ПТУРС 371-го полка, никто не знает…».

Такие воспоминания хранят в памяти многие наши соотечественники, побывавшие в Афгане.

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме