На фото Александра Коллякова обычные рыбинцы: пары, семьи. К героям материала они не имеют отношения.
Мне муж кидал курицу в окно роддома. Я, когда первого рожала, с утра до ночи мучилась. Не ела ничего. Ужасно проголодалась. Звоню ему поздней ночью: «Родила!» Он прилетел через город с куриными ногами в пакетике. Через вход никак, ночь же. Закинул их на второй этаж в открытое окно. Помахал герберами, оставил их под окном на травке. Всю жизнь меня кормит. Не как у подруг мужья: сидят и ждут, когда им разогреют, да поднесут. Надежный.
Всегда считала, что мужчина, который мне подходит, — солидный, с седыми волосами, лет на десять старше. Но на свиданиях с такими было скучно и неуютно: люди либо говорили о своей работе, либо о себе. Их попытки проявить внимание казались неуклюжими, старорежимными.
Когда два года назад меня позвал на свидание мой дорогой мужчина, я и не думала, что из этого что-то получится. Он совершенно не соответствовал придуманному образу: старше всего на два года, никакой солидности, наоборот, мальчишка-мальчишкой. Но с ним сразу стало как-то легко. Помню, был конец января. Он стоял под снегопадом и ждал меня, рассматривая, как снежинки кружатся в свете уличного фонаря. Когда мы пошли в кафе, сказал, что он — Дед Мороз, и протянул мне шоколадку.
Из курьезных романтических историй запомнились свидания с простыми до безобразия мужчинами, этакими реальными пацанчиками.
Один зазывал меня в «Ждокер». В переводе на нормальный язык — в «Джокер», ночной развлекательный клуб. Тогда я несколько раз, давясь смехом, переспрашивала: «Куда, куда ты меня зовешь?». Ответ был неизменным — «в Ждокер».
Еще один кадр — атлет, замороченный на бицепсах-трицепсах, с прелестной накаченной попкой — растрогал меня незнанием сути слов «шабаш» и «шалаш». Как-то на свидании он пожаловался, дескать, начальник приехал на работу и устроил ему «шалаш». Увидев мое недоуменное лицо, он подумал и озвучил новую версию событий — «устроил шалаш». Но я все равно ничего не поняла.
А еще я жду весну, и гадаю, проснутся они или нет? Они, непонятные мужчины из соцсетей, которые вдруг начинают написывать предложения познакомиться, выспрашивают твой семейный статус, предлагают секс. Они активизируются каждую весну и осень. Обострение — дело такое. А если серьезно, я поняла: если выбросить из головы шаблон, как должно быть, можно неожиданно стать счастливым.
У меня непраздничная история, простите. Меня всегда любили какие-то дядьки в возрасте, старше меня лет на двадцать-тридцать. Еще и военные. Везде меня подстерегали. Однажды в юности я подрабатывала – собирала статистику для производств водки и сигарет. Ходила по магазинам, рынкам, ларькам – осматривала витрины, общалась с продавцами. От деданов везде огребала кучу липкого навязчивого внимания, тонны гадких слов и предложений.
С тех пор поняла, что иногда мужчины после пятидесяти – что-то вроде кабачка, забытого на веранде на зиму. Уже если ты в него вступишь – отмываться будешь три дня.
Лет в шестнадцать мы с мальчиком, обуреваемые страстями, предались разврату — прямо на полянке лесной. Я чувствовала, что пощипывает что-то, но решила, что просто на шишку наткнулась. Но потом поняла, что нога горит и отнимается. Это был или мини-муравейник, или муравьиная тропа. Короче, ходить нормально я смогла только через несколько часов. А секс того вообще не стоил.
В студенчестве познакомилась с приятным парнем, гуляли компанией по городу, поехали на природу. Вечером у костра болтали, смотрели на звезды, смеялись. Стало холодать. В начале мая прохладные вечера. Даже у костра мои ноги дико замерзли. Новый знакомый предложил согреть мои окоченевшие ступни руками. Как же это было приятно! Больше мы с ним не расставались, и живем вместе 15 лет.
Ей было под пятьдесят, когда она встретила его – своего мужчину. У него за плечами был брак, дети, война в одной из дружественных тогда стран, контузия, развод и еще много всего нервного и непозитивного. У нее – школа, школа, школа.
Ей говорили, что с ним будет трудно. Что контузии не проходят бесследно, а война меняет характер так, что от прошлого может не остаться и следа. Еще ей говорили, что в таком возрасте ищут не любви, а тишины и покоя. Еще – что брак – дело серьезное, а влюбленность бывает лет в 18. И уж никак не в 50 – ей и 55 – ему.
Но она не послушала. Вернее, не так. Она слушала и слышала все советы. Но все-таки сделала по-своему. Она вышла за него замуж. Не пожалела? Трудно сказать. Хотя, наверное, все-таки можно. Она не бросила его. Хлебнула и последствия контузии, и военной памяти. И резкого характера. И еще бог знает чего, не видного внешним наблюдателям.
Они живут вместе уже 20 лет. Ходят парой на концерты и ветеранские мероприятия. На дни рождения ее подруг и знаменательные даты его друзей. Она до сих пор влюблена в него. А он ее любит. И, наверное, благодарен. Хотя как знать, подробности личной жизни людей для всех остаются секретом. Порой даже для самих участников процесса.
Попробуйте спустя 20 лет совместной жизни ответить на вопрос – что такое любовь? Вряд ли ваш ответ сегодня совпадет с вашим же ответом лет в 18.
Большая любовь меня настигла в 23. Она, блондинка с зеркалкой, фотографировала собачью выставку. А мы с кокер-спаниелем в ней участвовали. Меня не смутило, что она на шесть лет старше меня.
Очень красивая, спокойная, ни капли кокетства. Иногда сравнивал ее со швейцарскими часами – такая была ровная, размеренная, в ней чувствовалась стабильность. Не сомневался в ней ни капли. Таких женщин у меня еще не было, с ней как с другом: можно и помолчать, и поболтать, и посмеяться. Я понял, что готов жениться и прожить с ней всю жизнь. Предложил, она говорила — давай еще год повстречаемся, а потом…
Однажды мы встретились и меня испугал ее вид, на ней лица не было. Она рассказала, что уезжает в Австрию с семьей, они этнические немцы. В тот день я понял значение выражения «как удар грома». Меня реально оглушило, я слушал ее – и ничего не понимал. Видел, как ее губы шевелятся, и слышал, как рушится наша совместная жизнь.
Я был в таком в шоке, что даже не спросил, как она, что она чувствует. Вскоре она уехала. Меня сломало это надолго. Не мог любить, не мог всерьез воспринимать людей, их обещания, слова. Сейчас чуть легче, но иногда думаю, как она там. И какого возраста были бы наши дети сейчас.
«Я тебя не отдам. Я докажу свою любовь, неважно, сколько времени потребуется». Он держит мою руку, крепко сжимая в своей. И смотрит в глаза, будто хочет насмотреться про запас.
Ну, какая любовь… Разведенка с двумя детьми, привыкшая крутиться сама, быть сильной, независимой. Мужчины таких не очень. Прожив несколько лет рядом с тираном, думаешь, что одной лучше: никто не давит и дышишь свободно. Уж я-то второй раз на эти грабли — да никогда! Разве что друг. Пусть будет. Но я не верю в дружбу между мужчиной и женщиной. И он тоже.
«Я таких, как ты, не встречал», — упрямо твердит он. А у самого десять лет брака за спиной и маленький сын. А мне такие настойчивые еще не попадались. Почти каждую неделю цветы. Без повода. Белые, красные, розовые, сиреневые. Тюльпаны, гиацинты, розы. Неожиданно. Прямо на рабочий стол. А однажды он привез корзинку ландышей – лесных, ароматных. Поехал ночью в лес за тридевять земель, только чтобы порадовать.
Но это все цветочки. Чувствовался в нем стержень, «мужик сказал – мужик сделал». Для меня и моих детей, для дома. Для своей будущей семьи. Внутренняя сила в гармонии с силой внешней. И это упорство во что бы то ни стало завоевать, оказалось, работает. Даже лучше, чем ухаживания.
Бодался он со мной полгода. А потом я сдалась. Впервые в жизни я почувствовала себя слабой и… спокойной. Впервые за много лет своей сознательной взрослой жизни поняла, что у меня есть плечо. И мне стало так страшно его потерять. А грабли…да и бог с ними. Я аккуратно.
На пятом курсе университета я по смс познакомилась с пареньком, лежавшим в военном госпитале. Мы с подругой его навестили, поболтали пару часов и больше никогда не виделись. Через пару недель мне начинает писать незнакомец: младше меня, служит в армии. Пишет какой-то сиропный бред. Я такое не люблю, попросила больше не писать, номер стерла. Через месяц звонок. Опять он, незнакомец из армии. Вот это да! Голос приятный, проговорили два часа, номер мой дал ему тот паренек из госпиталя.
Мы стали общаться каждый день. Парень оказался веселым и интересным. Думаю, надо бы вживую посмотреть, на кого я трачу столько времени. Решила к нему съездить. Но служил он в глухих лесах, на краю области. Даже автобусы не ездили, сорок минут от ближайшего городка на такси. Медвежий угол.
Но вот я на месте. Вокруг одни военные, экзотика. И я для них тоже экзотика. Разместилась в гостинице при части. Парень очень понравился, влюбилась по уши. Провожая меня на автобус, он держал мое лицо в ладонях и шептал: «Ты только меня дождись». Служить ему оставалось девять месяцев.
Меня отговаривали все: «Очнись, он издалека, отслужит — уедет домой. Поматросит и бросит». Я слышала только его. Мы общались каждый день по два-три часов. Один раз проговорили девять часов. Я к нему не раз ездила. Над нами даже в части подсмеиваться перестали. После службы он переехал ко мне. Мы с любимым женаты уже двенадцать лет. Он самый лучший на свете муж и отец. Наш сын скоро пойдет в школу. Я уверена, кто бы что ни говорил, слушать надо только свое сердце.