«Портрет Ленина мрачен»

Юлия Галанцева

Жизнь рыбинских творцов в 1930-е: кто такой Афреклоб, сколько денег завод давал за портрет стахановца, как мрачный Ленин довел художника до тюрьмы

Закрепощение муз

Свободные художники? Ну уж нет. Творить новая власть предлагала строго в трудовом коллективе. С 1918 года художников начали загонять в рамки организаций. Предлагалось реализовать себя в педагогической, просветительской или производственной деятельности. Творцов координировали и по тематике, и по форме выполнения заказов.

Они создавали агитки и просветительские плакаты, портреты вождей и транспаранты, оформляли театральные декорации и учебные пособия. Работы строго проверяла Арбитражная комиссия, она разрешала или не разрешала передавать заказчикам продукцию. Крупные заказы от заводов и организаций получали только художественные объединения, и никакой самодеятельности. Задача ставилась четко: «покончить с халтурой и кустарничеством, позорящим имя художника». Однако от пережитков сразу избавиться не удалось – НЭП позволял творцам подзаработать.

В Рыбинске студией Пролеткульта руководил Михаил Щеглов. Он не только учил рисовать маленьких и взрослых горожан. Щеглов просвещал рыбинцев, читая лекции об искусстве водникам и красноармейцам. Регулярными стали выставки пролеткультовских картин. Без работ пролетарских художников не обходился ни один городской праздник. «Сколько клубов, улиц, площадей, пароходов мы оформили. Сколько ежегодных и передвижных выставок организовали!» – вспоминает воспитанник Щеглова.

Заботился Михаил Щеглов и о подработке для художников. В двадцатые, когда частную торговлю и услуги еще не запретили, он создал мастерскую «Афреклоб» – афиши, реклама, объявления. Художники писали портреты, создавали рекламные щиты, выполняли чертежи, оформляли витрины. Благодаря Щеглову на жизнь зарабатывал будущий участник группы Кукрыниксы Николай Соколов.

Но тоталитарной системе не требовались самодеятельные организации. Культура все более подчинялась политике, превращалась в рупор партийных указаний. Сначала распустили Пролеткульт, потом запретили частные мастерские. А 1932 году возникли Союзы художников и писателей, удобные для проведения партийных решений.

Союз и кооператив

26 человек вошли в ярославский Союз художников, созданный в 1933 году. Многие из этих уважаемых опытных живописцев работали еще до революции. А начинающие творцы без специального образования создали кооператив «Художник» с отделением в каждом крупном городе. Союз и кооператив тесно сотрудничали. Старшие осуществляли «идеологическое, политическое, художественное руководство и контроль мероприятий» товарищества. А «Художник» регулярно снабжал членов Союза заказами.

Хлебным делом считалось писать портреты стахановцев. Художники постоянно искали заказы на заводах Рыбинска. К примеру, стахановцев кондитерской фабрики писали художники Василий Тулин, Андрей Мысатов и Мария Камчаткина. Цена была фиксированной – 350-400 рублей за портрет (две среднемесячные зарплаты в те годы).

Ярославский Союз не упускал рыбинский филиал из-под братского покровительства. Они вели деловую переписку. Так, в письме за март 1936 года рыбинец Андрей Мысатов, секретарь Союза, жаловался: «Выявлять талантливых самоучек рыбинцам не помогают ни РОНО, ни горком партии».

В это время художники в Рыбинске, как и по всей стране, яро осуждают формализм. На смену модернизму – полету фантазии, игре с цветом, формой, сюжетом – приходит соцреализм. Художников обязали провести дискуссии о формализме. И ярославский Союз потребовал от рыбинцев отчитаться письменно. Наши земляки ответили, что «неуклонно следуют указаниям сверху». На что ярославцы парировали: от рыбинцев ждут не молчаливого согласия, а «конкретной критики отдельных произведений».

Весной 1936-го уже начинала разворачиваться махина репрессий. Это тоже видно по переписке. Ярославец советует убрать Михаила Удалеева с поста руководителя рыбинского филиала Союза. Видимо, уже в марте 1936-го под Удалеева начали «копать». Первый раз его посадят через год, в сентябре 1937-го. Всего в лагерях он проведет 12 лет.

Начало репрессий

Закручивать гайки в ярославском Союзе начали после событий в московском кооперативе «Всекохудожник». Его главу, бывшего дворянина Ювенала Славинского, в 1936-м арестовали и через год расстреляли «за участие в контрреволюционном заговоре». Пособником Славинского объявили ярославца Николая Евдокимова, руководителя кооператива «Художник». «Матерого троцкиста-вредителя» Евдокимова обвинили в том, что портреты вождей у него писали «неустойчивые, чуждые, аполитичные художники».

Председателя ярославского Союза Антония Кадака обвинили в крайней пассивности за высказывание: «Мы, художники, плохо разбираемся в политике. Нам трудно судить о правильности судебного приговора. Художники занимаются картинами, а не политикой».

Но творец уже не мог существовать вне политики: стоило ему проявить недальновидность – возмездие рано или поздно настигало. В 1935-36 годах ярославские и рыбинские художники по договорам писали портреты наркомов, высших военных и членов правительства. Часть работ хранили на складах. А в 1937-м многих героев портретов объявили врагами народа. Работы со склада поспешили уничтожить члены спецкомиссии. Но вопросы остались: зачем хранили портреты Ежова с Тухачевским, не было ли умысла. И главное – не осталось ли еще где-то вредительских работ. На всякий случай Союз проверил всю продукцию, выпущенную кооперативом «Художник», в том числе и рыбинским филиалом.

В стране разворачивалось «Дело художников». Жесткой критике и преследованиям подверглись Фаворский, Филонов, Кончаловский, Малевич, Кандинский, Татлин. Всего обвинили и репрессировали 560 творцов по всей России. Среди ярославцев первым взяли Николая Евдокимова. Под пытками тот оговорил себя и коллег. Да, они «осуществляли вредительскую деятельность, выпускали антихудожественные искаженные портреты руководителей ЦК и советского Правительства». Евдокимова расстреляли в 1937 году.

Антоний Кадак тоже не выдержал мучений и признался в связях со Славинским. Он подписал безумное признание, что художники Ярославской области создавали террористические группы – в Больших Солях, Костроме и Рыбинске. Группа в Рыбинске якобы насчитывала семь человек. Кадака расстреляли в декабре 1937-го.

Поиск виноватых

Раз есть показания – нужно раскручивать цепочку дальше. Но рыбинцы не сразу ощутили серьезность момента. Весной 1937-го ярославцы отмечали: рыбинские художники не сделали выводов и на перевыборное собрание явились лишь пятеро членов Союза из 12. Андрей Мысатов, возглавивший Союз после Удалеева, оправдывал товарищей: мол, все художники – люди занятые.

Действительно, работать приходилось много. Художники как могли расцвечивали непростую жизнь рабочего города – расписывали стены больниц, детсадов, комнат отдыха на заводах. В 1937 году СССР отмечал столетие гибели Пушкина. Силами кооператива «Художник» на стенах магазина «Детский мир» поселились сказочные пушкинские персонажи. Рыбинский творец Константин Шалаев, ответственный за задание, вложил в оформление много сил и фантазии.

«Стены одного отдела расписали «Сказкой о царе Салтане». В другом отделе стоял «дуб зеленый», была и «златая цепь на дубе», и «кот ученый» с большими стеклянными глазами. На ветвях сидела русалка. В стволе дуба находилась касса, в окошко-дупло покупатели подавали деньги», – вспоминал рыбинский старожил Ксенофонт Малинкин.

Но собрания в те годы намного важнее творчества. Андрея Мысатова надзорные органы укорили в мягкотелости – «он не способен обеспечить политическое руководство Союза». Выслушивая обвинения ярославских товарищей, Мысатов соглашался с ними, надеясь на снисхождение, думая, что этим публичная порка и завершится. Однако художника отстранили от должности, а в 1938 году приговорили к 10 годам заключения. И до сих пор неизвестно, как завершилась жизнь Андрея Мысатова – вместо даты смерти стоит прочерк.

И понеслись бесконечные аресты, заседания и собрания. В июле 1937 года после первых арестов заседал актив ярославских художников. Обсуждали «разоблачение гнусной контрреволюционной троцкистско-бухаринской, шпионско-диверсионной банды». Под бандой подразумевалось репрессированное к тому времени руководство Ярославской области и многие руководители предприятий. «Последствия вредительства» требовалось срочно ликвидировать.

«Возьмитесь за очищение Союза художников, ведь в Рыбинске дела обстоят крайне неблагополучно!» – призывали рыбинцев старшие товарищи. Много критики обрушилось на Константина Шалаева, уполномоченного рыбинского кооператива. Его обвинили в нежелании «раскрывать людей вредных организаций». По словам ярославцев, Шалаев работал с врагами, знал об их злоупотреблениях и молчал.

Стремясь оградить себя от преследований, художники каялись в политической близорукости. Они оговаривали коллег. Иногда это даже помогало. Так, рыбинец Николай Желдокас на собрании крайне негативно отозвался о работавших с ним художниках. И остался вне подозрений. А вот Константину Шалаеву не помогло его стремление запоздало обвинить коллег. «В филиале шла борьба с самого начала работы. Благодаря бдительности выявлены враги народа: Удалеев, Веригин, график Мариан Кульпинский», – сообщал Шалаев на июльском собрании.

Поляка Кульпинского арестовали почти сразу после заседания актива, в конце июля. Под пытками он сознался в шпионаже в пользу Польши. И оказался «агентом польской разведки, который с 1923 года собирал и передавал сведения о строительстве промышленных объектов в Рыбинске, Тутаеве и Ярославле». Кульпинского расстреляли в январе 1938-го. А его обвинителя Шалаева схватили в ноябре и расстреляли уже через месяц.

Не те картины рисуешь, товарищ!

Массовые аресты рыбинских художников начались осенью 1937 года. Почти все они признавали участие в антисоветской деятельности – в большей или меньшей степени. Чаще всего на допросах речь шла о профессиональной деятельности. Иными словами, рыбинцы писали картины, не подходящие духу времени, а зачастую даже вредительские.

Так, горожанин Михаил Адамов написал запустевшую крестьянскую усадьбу, а «на передний план поместил сарай с провалившейся крышей». И объяснял этот сюжет как образ коллективизации. В этюдах он показывал «советскую деревню бедной и безжизненной, вовсе не в соцреализме». Одной из заказчиц художник написал антисоветские стихи на могильном кресте мужа. 65-лет-него Адамова расстреляли в декабре 1937 года.

Художник Александр Свиблов в картинах «Калинин в Рыбинске» и «Выходной день» возводил клевету на быт трудящихся. Он принимал участие в антисоветском оформлении площадей, зданий партийных и советских учреждений Рыбинска. Свиблов был расстрелян в декабре 1937-го.

Распекли и эскиз площади Баранова (сейчас Димитрова) – автор Владимир Соколов выполнил его «в антисоветском духе» и «неправильно изобразил» памятник Сталину. Соколова расстреляли в октябре 1938-го.

Кроме того, были расстреляны:
Вадим Ашмарин, художник кинотеатра
Эрнест Зивер, член товарищества «Художник»
Николай Сатуров, художник клуба

Поиски врагов народа сказались на творческом процессе. Все произведения рыбинцев теперь тщательно проверяла не одна комиссия. Пристальное внимание уделяли не только новым работам, но и тем, что давно украшали стены организаций и предприятий.

Так, в ноябре 1937-го в детсад № 5 пришли проверяющие. Председатель Горлита Доброхотова и новый руководитель товарищества «Художник» Рулев просмотрели все картины, подаренные детсаду. Конечно же, они нашли массу недостатков. Портрет Ленина работы Михаила Удалеева, к тому моменту арестованного, «мрачен и не может создать жизнерадостного настроения среди детей». В панно Владимира Соколова на тему весны «стихия природы передана так, что она довлеет над людьми. Создается впечатление, что человек не может обуздать эту стихию». Работы предписывалось «немедленно снять как искажающие художественный вкус в развитии детей».

Не прошло и двух лет, как мучителей и палачей художников тоже арестовали. Те признавались, что показания из творцов вымучивали под пытками. В сентябре 1939 года на допросе оказался начальник отделения 4-го отдела УГБ УНКВД Ярославской области Николай Латышев. Он вел дело по повстанческо-террористической шпионской организации ярославских художников.

Выписка из протокола допроса гласит: младший лейтенант госбезопасности вместе с другими сотрудниками занимался рукоприкладством. «Фамилии указать не могу, но приведу такие моменты: у себя в кабинете я крепко бил арестованных». Латышева расстреляли в декабре 1939 года, как и его начальника, майора госбезопасности Андрея Ершова-Лурье. В отличие от своих жертв палачи не реабилитированы.

При подготовке статьи использованы материалы доклада кин Юлии Саловой на Золотаревских чтениях «Рыбинские художники в 1930-е годы».

Все изображения — из коллекции Рыбинского музея-заповедника. 

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме