Темы 11 апреля 2021 11:00

Человек из ниоткуда

11 апреля — день освобождения узников фашистских концлагерей. Жительница Рыбинска рассказала, как до четырех лет говорила только по-немецки, и как всю жизнь искала родных

Растянутая во времени смерть – так называли фашистские концлагеря. Туда нацисты свозили взрослых и детей, мужчин и женщин, военных и гражданское население. Выбрались оттуда сотни из миллионов.

Одни узники постарались скорее все забыть. Другие пытаются держаться вместе: все же тебя лучше поймет тот, кто пережил подобное. Рыбинцы — бывшие узники фашистских концлагерей собираются ежегодно 11 апреля. В этот день в 1945 году освободили заключенных Бухенвальда.

Рыбинскому объединению – 30 лет, в 1991 году Борис Палилов начал собирать бывших узников.

Члены рыбинского сообщества малолетних узников фашистских концлагерей

— Сначала откликнулись 9, потом 12, постепенно нас стало 120. На парад 9 Мая ходили не только с транспарантами – носили колючую проволоку, рыбинцы нам аплодировали. Сегодня нас человек тридцать, многие уже ушли из жизни. Мы собираемся, пьем чай, вспоминаем прошлое, обсуждаем получение льгот. Соберешься, обнимешься, песен старинных споешь – и на душе веселее! Те, кто постарше, а у нас есть люди и по 90 лет, нет-нет, да и расскажут как оно было там, в лагере, — рассказывает Татьяна Иосифовна Долгушина, председатель рыбинского сообщества малолетних узников фашистских концлагерей.

Сама она детство в лагере совсем не помнит. Ее первое детское воспоминание — доска, по которой солдаты помогают ей спускаться из товарного вагона на ярославскую землю. Возможно, более ранние события мозг заботливо стер из памяти. Русский язык она учила уже в детдоме.

— По-немецки я первые годы шпарила знатно, — смеется Долгушина. – Сейчас уже ни слова не вспомню.

Долгушина – человек без прошлого, себя называет «человеком из ниоткуда». Про нее достоверно неизвестно ничего: ни имени, ни фамилии, ни места рождения, ни места заключения. Она не знает, родилась ли она в лагере, или ее угнали туда с матерью. Особых примет у нее нет, документов на руках не было. По малолетству ей даже не вытатуировали номер, а ведь среди рыбинцев немало бывших узников с этой страшной печатью фашизма. И даже год рождения — 1944 — ей поставили на глазок уже в детдоме.

— Отец мой – Сталин. Отчество мне дали по его имени. А Татьян у нас в группе детдома было очень много, имя в то время популярное было, — говорит Долгушина. – Мне даже неловко было вступать в рыбинское сообщество узников: доказательств особо никаких, что я побывала в лагере.

Не раз Долгушина пыталась узнать, кто она, откуда, где ее родные. Обращалась в милицию, писала запросы в Москву, в Германию. Ответ был один: данные отсутствуют. Решила искать в ярославских архивах: откуда ее привез тот поезд, из какого лагеря.

— В книге регистрации воспитанников детдома № 161 села Яковлевское Ярославского района значится «Татьяна Майкова, поступила из Германии, немка. Выбыла в 1950 году в детдом № 10 для ослабленных детей им. Воровского». Меня тоже отправляли туда с дистрофией — поправлять здоровье, — говорит Татьяна Иосифовна.

Сколько таких малышей – без имени, без роду-племени – так и не смогли найти свою семью, узнать тепло родных рук. Они выросли в детдомах, всю жизнь тяжело работали. И лишь 30 лет назад их приравняли к ветеранам, наделили минимальными льготами.