Мнение 8 июня 2011

Ирина Петрова: «Классику ставить выгодно»

На излете сезона в театрах принято подводить итоги, сценическая жизнь затихает в ожидании занавеса, актеры достают с дальней полки роли отпускников.

Но только не в Рыбинском драматическом. Здесь пик активности: премьера, фестиваль, замена кресел в зале на новые, наконец.

Отложив на час дела и звонки, директор театра Ирина Петрова рассказала о наших пристрастиях, драме в фойе и секретах выживания в экстремальных условиях.

— Ирина Петровна, вот уже три года, как вы руководите театром. За это время что-то изменилось в вашем представлении о нем?

— Театр — один из немногих видов живого искусства сегодня. Оно сложное, не все его понимают и хотят принимать, потому что спектакль, если он хороший, требует отдачи — сопереживания, сочувствия, интеллектуальной работы. А жизнь такова, что голова у людей занята каждодневными семейными, бытовыми заботами.

Знаете, когда я только пришла сюда работать, мне сказали, что в театр ходит 12 процентов населения Рыбинска. Помню, меня это удивило: так мало? Однако, изучив вопрос, я выяснила, что это, оказывается, совсем не мало. Город считается театральным, если 8 процентов жителей посещают спектакли. В советские времена 100-тысячный город мог рассчитывать на постройку театра, если эти 8 процентов проголосуют «за».

Но успокаиваться было бы все равно неправильно. Сегодня к нам ходят 26 процентов рыбинцев. И количество посещений за год увеличивается. Нас радует то, что теперь в театр идут те категории людей, которые раньше не очень-то его жаловали своим вниманием.

Молодежь? Да. Появились люди 35-40 лет! И при этом мы не потеряли зрителя зрелого, наших заядлых театралов. Когда мы только вышли в Интернет, на сайте и страничке в социальной сети было посещений в пределах двух-трех сотен, а теперь у нас только в «друзьях» больше 2 тысяч человек. Нам пишут, делятся мнениями, пожеланиями. Мы очень благодарны за любой отзыв. И особенно за критику, она подстегивает к развитию.

— Театр в провинции актуальное искусство сегодня?
— Может. Но чтобы он развивался, нужно очень много ездить — на фестивали, на гастроли. Если десятилетиями сидишь безвылазно в одних и тех же стенах, как ты можешь оценить, что происходит в современном театральном мире, и куда идешь ты сам? Спортсмен, который бегает один, никогда не станет чемпионом мира. Чтобы добиться результата, обязателен соревновательный момент.

Нас должны видеть, оценивать зрители, коллеги, критики из других городов, потому что их взгляд беспристрастный. В начале июня мы во второй раз участвуем в Фестивале театров малых городов России (самый авторитетный фестиваль среди провинциальных театров) со спектаклем «Фронтовичка», подали заявку на участие в питерском фестивале моноспектаклей в сентябре, где представим «Чемодан».

К сожалению, на большие гастроли выехать нереально. Это гостиницы, командировочные, реклама — нам не потянуть. Поэтому выезжаем недалеко и не надолго: в Череповец, Вологду, Москву, Ярославль, с недавних пор начали открывать для себя область: Углич, Гаврилов-Ям…

— Интересно, как оценивает рыбинские спектакли иногородний зритель?
— Скажу откровенно, везде хорошо принимают. Например, в Череповце наш театр уже знают, и за полчаса до звонка все билеты проданы, зал битком. А ведь там культурная жизнь очень насыщенная: концерты, начиная от Аллы Борисовны Пугачевой, театр Табакова, еще какие-то столичные театры… и мы. Все в прогаре, а у нас аншлаг.

— Вы шутите?
— Абсолютно серьезно. В Череповце мы всегда работаем с аншлагами.

— Театр может быть коммерчески успешным «предприятием»?
— Тут другое. Профессиональный театр не окупался ни в какие времена. Говоря про спектакль, надо понимать, что это прежде всего производство (у нас работают 11 цехов). Например, для «Вишневого сада» на средства гранта Минкультуры мы с нуля сшили 75 (!) костюмов, обувь плюс декорации. Ценность спектакля в том, что он уникален, что затрагивает зрителя. А финансовой ценности никакой. В противном случае билеты нужно делать по тысяче рублей. Но тогда вообще будем играть при пустом зале.

Не скрою, нам как муниципальному учреждению культуры приходится нелегко. Зарплата, земельный налог — на это деньги поступают из городского бюджета, все остальное мы должны зарабатывать сами. Что не есть правильно. С какого-то периода мы сменим статус, перейдем в бюджетную организацию и сможем рассчитывать на государственные субсидии.

Как говорит Николай Цискаридзе, мы потеряли спорт, промышленность, космос. У нас остался только наш классический балет и русский драматический театр. Это золотое достояние России, нашу национальную гордость нужно ценить и поддерживать.

Безусловно, для Рыбинска тяжело содержать театр. Тем более два — кукольный и драматический. Городов, где есть два профессиональных театра, на самом деле не так много по России. Тем не менее поддержка есть, мы очень рады, что из городского бюджета дали два миллиона рублей на новые кресла в зрительный зал…

— И все-таки, как вы выживаете?
— Мы не выживаем — мы живем. Делаем интересные проекты. Придумали формат «Без грима», где после спектакля зрители общаются с режиссером и актерами. Выходим на камерную сцену. Два года назад был поставлен спектакль «Стеклянный зверинец» — американская классика, интересные роли, психологизм…

Но в определенный момент интерес к нему стал затухать, это вполне естественный процесс для небольшого города. Чтобы поднять его, мы прямо на сцене поставили 50 кресел и назвали «изобретение» «Спектакль среди зрителей». «Бывших сестер» зритель смотрел в репетиционном зале, драму «Наташина мечта» — в фойе. У нас нет камерной сцены, стесненные обстоятельства для нас — не повод опускать руки, они провоцируют на креатив.

— А каковы вкусы рыбинской публики?
— Самый посещаемый спектакль — это «Примадонны». На него ходят по третьему, по четвертому разу. Люди хотят комедию. Звонят в кассу: «Что у вас в пятницу? Драма… А в субботу? Психологическая драма? До свидания», — и трубку кладут. «А, комедия? Во сколько? Билетик оставьте!»

Это индикатор состояния общества. Вокруг царит рвачество, злоба. Нам не хватает позитива. Но на одних комедиях не проживешь. Чтобы заинтересовать, театр должен быть разным: ставить и комедии, и драмы, и классику, и пьесы современных авторов.

В этом сезоне в афише впервые появились имена Довлатова, молодого драматурга Анны Батуриной («Фронтовичка»); сезон заканчиваем спектаклем самобытного автора, живого классика Николая Коляды «Старая зайчиха».

— Кстати, про современные пьесы. Как муниципальный театр здесь лавирует в тисках закона об авторском праве?
— Плохо. Сегодня драматурги и в особенности родственники ушедших в мир иной авторов могут как угодно повышать цену за использование авторского материала. У нас практика такая. С обладателем авторских прав мы работаем напрямую, минуя РАО (иначе вышло бы в два раза дороже). Сами договариваемся, как, например, в случае с Колядой.

С Довлатовым все было гораздо сложнее. Его вдова, которая живет в США, принципиально не дает разрешений — никому вообще. Диалог с Америкой длился 7 месяцев, в конце концов мы убедили ее, но суммы были озвучены сумасшедшие.

В итоге мы написали письмо дочери Довлатова Екатерине: так, мол, и так, в год юбилея писателя, которого на родине помнят и любят, мы, маленький провинциальный театр, хотим поставить пьесу по его произведениям.

И она ответила: «Сколько бы вы могли перечислить?» — «Только вот столько». — «Хорошо». И мы за «вот столько» работаем, имеем лицензионный договор. Чем удивили даже Санкт-Петербург, куда повезем «Чемодан» на фестиваль. Естественно, с каждого спектакля, отдаем процент правообладателю. Раздевают все.

— Получается, выгодно ставить классику?
— Да. Но дело, конечно же, не только в выгоде. Без классики, без русской классики театр существовать не может. В новом сезоне, с сентября, мы думаем приступить к Островскому, правда, пока еще не определились с пьесой. Один наш зритель написал: «Мне бы очень хотелось, чтобы классика стала коммерчески успешной, и это полностью зависит от вас — режиссеров, актеров и театра в целом». Я согласна полностью. Когда на классику не идут, значит, что-то с ней не так, то есть со спектаклем.

— Волковский театр предпринял своеобразную попытку реанимировать интерес к классике, полностью раздев актрису в «Катерине Ивановне» и заставив чеховских «Трех сестер» заниматься сексом на сцене.
— Спорный подход. Это же не авангардная пьеса, где, может, и простительно такое «хулиганство». Тут ползала уходят, потому что уважают себя. В театре все можно выразить иначе — пластикой, жестом, молчанием.

— Как-то вы сказали, что театр без главного режиссера все равно, что семья без матери. Недавно, под конец сезона, театр покинул главреж (теперь уже бывший) Денис Кожевников. Уже есть на примете новая кандидатура в «матери»?
— К сожалению, Денис Владимирович не сработался с труппой, не проявил себя как руководитель… Но ничего страшного, и мы желаем ему счастья и успехов на будущее. Тут проблема даже не конкретно в фигуре Дениса Кожевникова. Как ни прискорбно, институт главных режиссеров в России потерян. В лихие девяностые театр растерял своего зрителя, залы были почти пустые по всей стране, режиссеры стали ездить на постановки. Приехал, отработал, и разовые деньги — вот они, в кармане. А у нас зарплата. И за эту зарплату нужно каждодневно отдавать себя. Актеры — люди не простые, они требуют роли, чем-то недовольны, а им не хочется отвечать… Прежде чем возглавить труппу, режиссер, по моему теперешнему разумению, должен поставить не один спектакль, а несколько, чтобы сработаться с труппой, показать, на что способен.

— Как вам, кстати, работается с актерами? Все-таки директор — человек с холодным рассудком, а вокруг — люди творческие…
— Кто вам сказал? У меня рассудок не холодный. Может, и надо быть пожестче, и похолоднее, но не получается. А потом зачем? Наш мир и так жесток. Актеров нельзя ни ругать, ни хвалить, вообще лучше не вмешиваться в их сложный внутренний мир. Иногда встречаю на улице актрису, а она проходит мимо, не здоровается, не потому что не хочет, просто так погружена в роль. Это особенная профессия.

— Вам самой не хотелось попробовать себя на сцене?
— Никогда! Это ж какая смелость нужна, каждый раз душу наизнанку выворачивать… Я могу оценить как зритель. Но сама на сцену, нет. Каждый должен заниматься своим делом. Только так можно получить хороший, качественный результат.