Последний полицмейстер Рыбинска

Администратор

Рассказываем про Александра Ораевского.

Моя первая статья о государевых людях была опубликована 11 лет назад в газете «Северный край». На тот момент у нас не было ни одной фотографии рыбинских полицмейстеров. Впрочем, невелик был тогда и документальный материал. Мы обратились к читателям в надежде, что среди них непременно найдутся потомки наших героев.

И вот через столько лет координаты сообщил Сергей Хмелевский из Оренбурга, правнук последнего рыбинского полицмейстера Ораевского.

В полиции — с начала 20 века

Александр Ораевский родился в 1870 году в Романово-Борисоглебске (ныне город Тутаев) в семье потомственных священников. В 1890 году он окончил полный курс Ярославской духовной семинарии, но не пошел по стопам отца и уже через год был произведен в прапорщики запаса полевой артиллерии.

Начинал с нижайших должностей — в штате канцелярии Ярославского окружного суда, имел чин коллежского асессора, работал редактором неофициальной части газеты «Ярославские губернские ведомости».

В 1900 году он — коллежский секретарь, а затем — помощник ростовского уездного исправника. Позже Ораевский назначается ростовским, а потом и пошехонским уездным исправником. Семь лет состоит в должности титулярного советника.

Как следует из «Формулярной ведомости о службе чинов Ростовского уездного управления», коллежский асессор Александр Павлович Ораевский, ростовский уездный исправник, имеет ордена: Св. Анны 3-й степени, Св. Станислава 2-й и 3-й степеней, а также медали — серебряную в память царствования Императора Александра III и Красного Креста в память участия в деятельности общества во время Росско-японской войны 1904-1905 годов.

Будучи ростовским уездным исправником, содержания получал в год: жалования — 900 руб., столовых — 900 руб. и квартирных — 500 руб. Имеет пустопорожней земли 500 кв. сажень в 4-й части г. Ярославля и деревянный двухэтажный дом и около 800 кв. сажень земли в Ростове.

Женился Александр Павлович на добропорядочной и набожной Лидии Алексеевне Сониной, которая произвела на свет четверых сыновей и пять дочерей: Сергея (родился 8 мая 1900 г.), Елену (22 января 1902 г.), Дмитрия (30 октября 1903 г.), Ольгу (23 декабря 1904 г.), Зинаиду (27 июля 1906 г.) и Ангелину (12 апреля 1907 г), Леонтия (17 октября 1909 г.), Якова (1911 г.), Галину (?).

4 января 1911 года Ораевский был назначен полицмейстером города Рыбинска Ярославской губернии. Одновременно ему был присвоен чин надворного советника, что по военной Табели о рангах соответствовало подполковнику. Где жили Ораевские в Рыбинске? По мнению рыбинского историка Александра Козлова, в те времена  шефы полиции жили на территории полицейского управления, которое размещалось в общественном доме на углу Стоялой и Мышкинской (ныне улица Герцена) улиц, тут же находились пожарное депо с каланчой и первая полицейская часть.

За усердие в службе Александр Ораевский был награжден золотым с бриллиантом жетоном в память посещения императором Ярославской губернии в мае 1913 года.

В послужном списке шефа полиции значится немало профессиональных поощрений, в том числе за организацию охраны на месте уникальной находки — костей мамонта. Или за помощь в организации тушения пожара в городском казначействе.

Есть и письма благодарности за очень гуманное отношение к людям. Он был законно исполнительным, чутким ко всем нуждам и для всякого доступным администратором, как следует из письма от членов Рыбинской еврейской общины (1916 год), подписанного ее председателем  Леоном Авербахом и рыбинским раввином Борисом Пинусом.

Читаю: «…Долгом своей совести считаем мы выразить чувства искренней признательности и глубочайшей благодарности за такое Ваше отношение к нам, евреям. Мы сознаем, что в условиях нашей жизни администратору отнюдь не просто и нелегко сохранять всегда человеческое отношение ко всем людям, не исключая и евреев, и без отступлений применять к ним закон столь же строго, беспристрастно и добросовестно, как применяли его Вы».

Долгом чести считаю…

Так распорядилась история — Александр Ораевский был последним рыбинским полицмейстером времен Российской империи, прослужив в должности шефа полиции семь лет вплоть до событий семнадцатого года. После февральской революции по распоряжению Временного правительства рыбинская власть расформировала штат  царской полиции. В марте 1917-го Ораевский бежал из Рыбинска в соседний уезд, в деревню, но бывшего шефа царской полиции разыскали и здесь. Александр Павлович был задержан и препровожден в местную тюрьму без предъявления какого-либо обвинения.

За бывшего полицмейстера вступился известный в то время рыбинский политик, присяжный поверенный Аким Штейнберг. 12 марта 1917 г. он обратился с ходатайством к председателю совета Рыбинского комитета общественных организаций О.П. Соловьеву об освобождении Ораевского из-под ареста. Этот уникальный документ мне прислала Татьяна Маменко, его правнучка, которая живет в Оренбурге.

«Долгом своей чести считаю замолвить перед Вами и через Ваше посредство перед Советом Комитета слово защиты в пользу арестованного Александра Павловича Ораевского, бывшего рыбинского полицмейстера, — пишет Штейнберг. — За восемь лет управления А.П. Ораевского Рыбинскою городскою полицией я неоднократно обращался к нему по вопросам об устройстве в гор. Рыбинске публичных лекций.

Обязываюсь засвидетельствовать, что со стороны А.П. Ораевского я в сем отношении всегда встречал в высшей степени лояльное не полицейское отношение. По моему приглашению в Рыбинске читали лекции А.И. Шингарев, О.И. Родичев, М.П. Неведомский и П.И. Бирюков… Лично я в течение прошлой зимы читал здесь ряд публичных лекций по торговому праву и в прошлую зиму — пять лекций по государственному праву.

В своих лекциях я неоднократно затрагивал социальные и политические вопросы, с точки зрения полиции старого режима, весьма щекотливые. Сравнительною свободою слова я считал себя обязанным всецело просвещенному покровительству местного полицмейстера Ораевского.
Мне также известны случаи, когда губернаторы ярославские разрешали публичную лекцию или собрание условно, если не встречается к сему препятствий со стороны полицмейстера Ораевского, и сей последний во всех таких случаях собрания и лекции разрешал.

…Ввиду изложенных фактов считаю политической ошибкою и прискорбным недоразумением арест А.П. Ораевского… Содержание А.П. Ораевского под стражей без передачи о нем дела следственной власти представляется мне актом противозаконным и не соответствующим таким нормам права, которого придерживается Временное правительство и которое соответствует чувству справедливости и завоеванной народом свободы личности.

Во имя защитников права и справедливости, во имя дорогого мне лозунга свободы личности, во имя прочности нового строя свободной нашей страны прошу Вас обратить немедленно самое серьезное внимание на проверку арестов и необходимость срочного освобождения лиц невиновных».

Удивительное дело — ходатайство оказалось столь убедительным, что бывшего шефа Рыбинской полиции отпустили на свободу, и он вернулся к семье. Но ненадолго.

Исполнено. Убит

5 апреля 1919 года бывшего полицмейстера поместили в каземат при Ярославской губернской ЧК. Однако 17 апреля этого же года следственная коллегия при юротделе губчека дала заключение, что в деле А.П. Ораевского отсутствует какой-либо обвинительный материал и передала дело для рассмотрения на заседании президиума губчека. И уже 18 апреля 1919 года президиум губчека принял решение о помещении Ораевского в тюрьму Коровники в Ярославле.

Бывший шеф полиции знал, что прямых обвинений против него нет,  и был уверен в том, что закон восторжествует. 28 апреля он написал в Ярославскую губчека:

«После свержения в России царизма я сразу же с лета 1917 года занялся сельскохозяйственными работами на хуторе моей тещи в сельце Борискове Курякинской волости ныне Тутаевского района, где обзавелся уже хозяйством при содействии брата моей жены Бориса Алексеевича Сонина. Исключительно этим трудом и содержу свою беспомощную без меня семью, состоящую из жены и девяти детей, так как решительно никаких иных средств не имел и не имею. Занялся трудом с любовью».

Но во времена красного террора следователи ЧК даже не искали доказательств того, что обвиняемый действовал делом или словом против советской власти. Им достаточно было того, что Ораевский произошел из семьи священника и был шефом полиции. Для бывших полицейских и жандармов советская власть распорядилась создать концлагеря.
В мае 1919 года такой концлагерь был организован на базе тюрьмы в Коровниках, а уже в июне первым узником концлагеря стал 49-летний Александр Ораевский.

Тогда же в Ярославскую губчека пришло распоряжение вышестоящих властей: немедленно еще раз рассмотреть дело Ораевского. Губчека рассмотрела и 24 июля 1919 года вынесла приговор: «Дело Ораевского прекратить, а к нему как к бывшему офицеру применить высшую меру наказания». На следующий день командир Ярославского отдельного батальона при Яргубчека получил спешное и секретное указание привести в исполнение приговор. 26 июля на обороте этого документа появилась запись:

«Изложенное на обороте сего исполнено. Убит».

Эти подробности отыскали в архивах ярославские историки Андрей Данилов (ныне доктор исторических наук) и журналист, член областной комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий Валерий Горобченко. Через семьдесят семь лет рыбинский полицмейстер был реабилитирован за отсутствием состава преступления, о чем свидетельствует справка Ярославской областной прокуратуры, датированная 1997 годом.

Дочери

Как выжила большая семья Александра Ораевского после его расстрела? Для Лидии Алексеевны и девятерых детей это было очень трудное голодное время.  Как рассказала Татьяна Маменко, семья знала, что Александр Павлович еще до своего ареста успел спрятать серебряные столовые приборы, когда они жили в деревне под нынешним Тутаевом.

Но где этот «клад», никто не мог сказать. Однажды второй дочери рыбинского полицмейстера  Ольге приснилось это место, и сон оказался вещим — серебро нашли и понемногу продавали его или меняли на продукты. Так и выжили.

По рассказам, которые передаются из поколения в поколение, Ольга была любимой дочерью Ораевского и после смерти отца взяла на себя воспитание младших сестер и братьев. Она вышла замуж за белоруса, военного Алексея Скибарко, переехала в Оренбург и работала бодисткой (специальность на телеграфе, требующая безупречного знания русского языка), родила двух детей — дочь Валентину (ее сын — Сергей Алексеевич Хмелевский), и сына Алексея (его дочь — Татьяна Маменко).

Старший сын Сергей по не подтвержденным пока данным (1900 — 1945 годы), окончил гимназию с отличием, женился на Вере, сестре архиепископа Питирима. Его дочь была главным архитектором Москвы.
Старшая дочь Елена вышла замуж, родила дочь, жила в Самаре.

Лидия Алексеевна, жена Ораевского, долгое время жила с дочерью Галиной в Новосибирске, здесь и умерла, дожив до 80 лет. Галина Александровна стала доктором экономических наук, много лет заведовала кафедрой бухгалтерского учета в Новосибирском государственном аграрном университете. Интересно, что потом она развелась с мужем и вернула себе фамилию Ораевских.

Ее сын — Виктор Николаевич Ораевский — доктор физико-математических наук, директор института земного магнетизма, ионосферы и распространения радиоволн РАН. Внук и правнук рыбинского полицмейстера Дмитрий Ораевский окончил Харьковский военный университет, сейчас живет в Киеве и работает  в Государственной службе Украины по чрезвычайным ситуациям.

И кропотливо собирает историю семьи Ораевских. Мы уже связались с ним и уверены, он расскажет немало интересного. Кстати, он хорошо помнит свою прабабушку Лидию Алексеевну, которая его воспитывала в детстве.

На Украине жила и младшая дочь Ораевского Зинаида, которая вырастила двух сыновей — родного и приемного.

Все сыновья погибли на войне

По рассказам родных, все сыновья  рыбинского полицмейстера не вернулись с войны. Яков, родившийся в 1911 году в Рыбинске, в звании лейтенанта погиб на фронте в 1943 году. Как свидетельствуют данные архива Минобороны, он  захоронен в Белоруссии, в километре от деревни Пахомьев монастырь Гомельской области.

Долго ничего не было известно о судьбе Леонтия. Но удивительное дело — два года назад судьба забросила меня в Мясной Бор Новгородской области, где  25 июня 1942 года завершилась Любанская наступательная операция — одна из самых трагических в истории Великой Отечественной войны. Как раз туда, где почти наверняка погиб Леонтий Ораевский.

В архивах Министерства обороны есть именной список безвозвратных потерь 868-го отдельного автотранспортного батальона 2-й Ударной армии, в которой значится, что Ораевский Леонтий Александрович, красноармеец, шофер, пропал без вести.

Информации о боевом пути батальона пока немного. Но вот что удалось разыскать: в  марте 1942 года немцы, сосредоточив пехоту с танками при непрерывной поддержке авиации и артиллерии в междуречье Полисти и Глушицы, перекрыли горловину наступательного прорыва 2-й Ударной армии. Прекратилась доставка продовольствия, фуража и боеприпасов.

В тяжелых боях нашим войскам все же удалось пробить коридор вдоль дороги Мясной Бор — Новая Кересть  шириной всего 600-700 метров, который простреливался всеми видами оружия. Начальник тыла Волховского фронта генерал Анисимов, инструктируя офицеров, говорил, что если из двухсот машин во 2-ю Ударную армию прибудет восемьдесят — отлично. Шестьдесят — хорошо. Пятьдесят — удовлетворительно.

Весь этот ад Леонтий Ораевский пережил сполна и скорее всего погиб 25 июня 42-го, в последний день прорыва 2-й Ударной из окружения. Кто знает, может, его безымянные останки уже нашли поисковики и похоронили с воинскими почестями в братской могиле. А, может, лежат они где-то в воронке в Мясном Бору…

Марина Морозова

P.S. Мы начали переписку с потомками последнего рыбинского полицмейстера, которые бережно хранят и собирают историю семьи Ораевских, ищут друг друга. И очень надеемся, что однажды они все вместе приедут в Рыбинск, которому верой и правдой служил Александр Павлович Ораевский. Уверена — продолжение следует.

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме