новости
9 октября 2014 10:42
Александр Карпов: «Документальное кино — это исследование психологии человека»
Новый сезон киноклуба «Современник» стартовал со встречи с одним из авторитетных мастеров отечественной документалистики — режиссёром Александром Карповым-младшим. Она состоялась 22 сентября в ОКЦ.
Он не случайно рядом со своей фамилией делает указание «младший»: отец режиссёра, Александр Яковлевич Карпов, внёс немалый вклад в развитие советского киноискусства. С этой же музой связали свою жизнь и дед режиссёра, и его сын, Иван Карпов, выпускник ВГИКа. Сам Александр Александрович смог реализоваться в нескольких творческих направлениях: он режиссёр документального и художественного кино, театра, сценарист, автор поэтических сборников. Некоторые из них были привезены на встречу в Рыбинск и подарены кинолюбителям. В 1976 году Александр Карпов-младший окончил Высшие курсы сценаристов и режиссёров. Затем сделал целый ряд удачных документальных проектов на ЦСДФ, «Белорусфильме», на саратовской студии кинохроники. За сорок лет работы режиссёр создал почти 70 кинокартин. Многие из них получили международное признание, завоевав букет наград на престижных кинофорумах. Их показывали телеканалы разных стран, в том числе российская «Культура». В театре он ставил спектакли в разных городах России, например в Саратове, а также в Польше и Белоруссии. Сегодня режиссёр работает в театре в Минске. Там же у него есть своя киностудия.
Встречу с «современниками» Александр Карпов начал с того, что отметил приятное впечатление, произведённое на него Рыбинском: и городом, и людьми. За время присутствия здесь он успел побывать в музее и театре — посмотрел недавнюю премьеру. Такое живое знакомство с местом не случайно. За годы работы в кино режиссёр привык всматриваться в детали текущей жизни в самых разных уголках России: как говорил Бродский, любая страна — это отнюдь не её столица. Карпов в своё время много снимал на волжских просторах: проехал Саратовскую, Волгоградскую области, был и в Ярославле. Теперь вот довелось познакомиться с нашим городом — гость уловил в нём не только своеобразие, но и, что называется, «особое дыхание» — неотъемлемое качество кинодокумента. Это понятие он определил через сравнение:
— На сцене актёр создаёт образ, но если я вставлю его игру в фильм, это будет уже документ игры. Произойдёт трансформация… Между документальным и игровым кино очень тонкая грань. Режиссёры её учитывают постоянно. Например, в своём новом фильме Андрон Кончаловский вернулся к стилистике своей «Аси Клячиной», где было только два профессиональных актёра, а остальные люди изображали себя в предлагаемых обстоятельствах… В общем-то, кино — единое целое, но я заметил, что документалисты легче переходят в игровое кино, а вот «игровики» в документальное кино практически не переходят. Это от того, что в игровом режиссёр всё-таки строит мир, который ему нужен, а в документальном ему надо «оседлать» существующий мир, то есть вникнуть в суть человеческих отношений, да ещё попробовать ими управлять. Это очень непросто. Ведь настоящая документалистика — не компиляции справочных данных, хроники и многочисленных интервью, что мы сегодня часто видим на телеканалах, а показ живого человека, который в фильме переживает, плачет, смеётся, что-то делает.
В Рыбинск Александр Карпов привёз четыре картины. Все они — об искусстве. Лента «Опус» была снята к Дню театра. Это своего рода музыкальная поэма о том, как делается спектакль, кто такие режиссёр и актёры. Гротеск и экспрессия отчасти напоминают работы Феллини.
Второй фильм «Пауза. Художник Хоботов в ожидании вдохновения» показывает довольно мучительное ожидание рождения произведения. Автор решил проникнуть в творческую лабораторию. Его давний друг, известный художник, согласился в этом помочь. На экране он говорит на камеру, отвечает на телефонные звонки, гуляет, размышляет, выпивает во время вечеринки с друзьями, танцует, работает с палитрой — и во всех этих обычных проявлениях жизни словно подспудно звучит струна: художник и здесь и не здесь, его взгляд всё время направлен внутрь себя. Он ищет язык для выражения желающего вырваться художественного «слова». И вот, наконец, он обретен: художник подходит к мольберту — две кинокамеры фиксируют почти мистическое состояние творчества, экстаз, захватывающий воображение зрителя. Однако тайна его не раскрывается — ни героем, ни автором фильма: то, что получилось на холсте, остаётся за кадром.
Лента «Поговорим на ты. Или сеанс скульптурной лепки как психоанализ» — тоже о художнике, но не о живописце, а скульпторе. Как и первый герой, он много лет знаком автору фильма, дружен с ним. Это, по словам режиссёра, очень важно: своего героя автору надо любить, каким бы он ни был в жизни. Фильм сделан в форме своеобразного художественного диалога: скульптор создаёт портрет режиссёра, а тот в свою очередь снимает о скульпторе фильм. Оба в процессе свободного, не стеснённого сценарными рамками дружеского общения и творчества узнают друг о друге немало нового. Зритель в качестве «молчащего третьего» через этот диалог вновь получает возможность сопереживать, быть свидетелем чуда искусства. Однако, как и в предыдущей ленте, здесь процесс для автора оказывается гораздо более интересным, чем результат: получившаяся работа модели не нравится, и в памяти у зрителя всплывает показанный в первых кадрах топорик скульптора — знак-символ, прямиком отсылающий к Достоевскому. Психоаналитический намёк на подсознательное стремление всякого диалога к финалу как переходу из временного в вечное, с одной стороны, приоткрывает тайну искусства, стремящегося к недостижимому идеалу, с другой — композиционно завершает картину. Однако он не выглядит идееобразующим. По мысли Александра Карпова, «ценность документалистики — именно в умении уловить подлинность и сиюминутность жизни. Самое ужасное в документальном кино — когда фильм подтягивается под идею, потому что сразу появляется неправда».
Наконец, четвёртая представленная в Рыбинске картина — «Палитра памяти. Великая Отечественная война на полотнах русских живописцев» — снята на грани документалистики и анимации. Это попытка режиссёра понять то, как видели войну живописцы советской поры. Именно картины стали сюжетообразующими для ленты: каждая показывает определённый этап войны — от Бреста до Берлина. В процессе подготовки было просмотрено более 4 600 картин из государственных и частных собраний. В итоге в ленту вошло порядка 300-400 работ. По словам Александра Карпова, у него был замысел сделать аналогичную картину-документ на основании живописных полотен немецких авторов — показать их понимание войны. «Это было бы по-своему символично, — говорит автор. — Ведь люди гибли с обеих сторон. Получилось бы зеркальное отражение взглядов на одно и то же событие с разных сторон». Однако осуществить такой проект в Германии оказалось сложно — прежде всего, по финансовым причинам.
Представленные фильмы вызвали у зрительской аудитории немало вопросов — по большей части содержательного характера. Диалог получился живой и эмоциональный. В конце встречи гость посетовал на то, что документалистика сегодня переживает кризис во всём мире. Он связан не только с проблемой проката и окупаемости, но и с самими творческими возможностями: современная техника позволяет снять героя во всех не мыслимых прежде ракурсах, однако остаётся этический барьер: автор не имеет права «раздевать» героя. То, что возможно в игровом кино, запретно в документальном. Здесь, по словам Александра Карпова, исследование человеческой души упирается в стену. Именно поэтому сегодня всё чаще наблюдается синтез игрового и документального начал, но чистота жанра от этого страдает.
Инга Исаева
