новости 12 января 2015 12:14

Георгий Параджанов: «Я проповедую искусство магического реализма»

24 декабря в гостях у «Современника» побывал режиссер Георгий Параджанов, который привез автобиографическую картину «Все ушли». Фильм завораживающий, теплый, смешной и по-хорошему трогательный. Режиссер — резкий, по-кавказски эмоциональный, откровенный. Встреча состоялась в ТРЦ «Эпицентр».

99,9% памяти

Георгий Параджанов приезжает в Рыбинск во второй раз. Первое знакомство с нашим городом состоялось еще в девяностые – тогда он привозил свои ранние документальные работы, при упоминании о которых сегодня он воскликнул: «Какой ужас!» Режиссер с самого начала не стал заигрывать с публикой и заявил, что был бы рад такой же честной и открытой реакции со стороны зала:
— Не нравится, что происходит на экране, вставайте и уходите! Я не обижусь, — отрезал он.
История о том, как человек спустя много лет возвращается в город своего детства, оставила после себя какое-то щемящее чувство, как после пробуждения от сна об утраченной золотой поре. Когда все казалось чудесным, когда за каждым поворотом ждали невероятные открытия, и первая любовь, и первый опыт взросления. Когда еще никто не ушел…
После показа режиссер отметил, что фильм автобиографичен «на 99,9 процента»:
— Я себе позволил сделать свой «амаркорд», в переводе это означает «я вспоминаю». Это картина о моем детстве. У нее завидная фестивальная судьба, за десять месяцев фильм получил 19 гран-при на кинофестивалях по всему миру.
Сценарий к нему был написан много лет назад и опубликован в журнале «Киносценарий». Его хотел купить Германстарший, но не срослось. Долгое время он лежал, переписывался, дописывался, шлифовался, а потом я пришел к директору департамента кинематографии и сказал: «Хочу снимать эту картину». Выиграл конкурс, и в 2011 году фильм был готов.

Кавказский акцент

Снявшиеся у Параджанова актеры настолько органичны, что невольно возникает вопрос – это артисты или реальные жители Тбилиси?
— Все актеры профессиональные, кроме двух. Исполнительница роли бабушки не актриса. Она (Лали Бадурашвили) жена бывшего министра культуры Грузии, которого Шеварнадзе потом посадил за растрату. Она мне очень понравилась, и я пригласил ее на роль в своем новом фильме «С осенью в сердце» — про Леонида Енгибарова, великого клоуна, по мотивам его новелл. (Кстати, Енгибаров снимался у моего дядюшки, Сергея Параджанова – в фильме «Тени забытых предков» он играл юродивого). Любовницу парикмахера Жоры сыграла завтруппы театра.
Актриса, которая играет роль мамы Чарлика — из армянского театра, шляпник – тоже. Голубятника играет великий актер, вы все его помните по фильму «Покаяние» — Авто Махарадзе, он играл там Берию. Он сам пришел ко мне, попросил эту роль.
Комментируя замечание про органичность актеров, Георгий Параджанов воскликнул:
— Ну еще бы! Были долгие, тяжелые пробы. Над этим работали пять ассистентов. На роль Гарри пробовалось мальчиков сто пятьдесят!
Потрясающий эффект произвел сочный кавказский колорит фильма, его уникальная предметная среда. От обстановки городских двориков до мебели и домашней утвари – все выглядит, с одной стороны, очень натурально, а с другой — поражает воображение.
— Все снималось в естественных интерьерах, — пояснил режиссер. – Люди там так живут! Антикварная лавка – реальная, дом главного героя – тоже. Единственное — фонтанчик во дворе построили, чему хозяин был очень рад, сказал, что будет разводить там карпов. Детский санаторий, куда отправляют мальчика, — это дача Берии. Если бы я делал декорации, это было бы видно. А так, у меня был талантливый художник. И все, что мне было нужно, например, вазу с Лениным, мне привозили из музея.
— Показывали ли этот фильм там, где его снимали, в Грузии? – интересовались зрители.
— Конечно! В прошлом году на фестивале (в Тбилиси) я получил приз за «Лучший фильм». Мне вручал его великий иранский режиссер Махмальбах. Мы с ним всю ночь пили вино, целовались, обнимались, ели шашлык. А после получения «серебряного Прометея» я пошел кататься на вагонетке по Тбилиси – вниз, наверх, вниз, наверх, — смеялся вместе с залом Параджанов.

О Феллини, Кустурице и древнем старике

Зрители «Современника», взращенные Борисом Крейном на молоке кинематографической классики, вольно или невольно стремились уловить в произведении интеркультурный след, то уводящий в сторону Феллини (уже намеком на «амаркорд»), то яркого, карнавального, купающегося в национальном колорите Кустурицы.
— Феллини – итальянец, я кавказец, очень близкие национальности! – нашелся режиссер. — Но я говорю вам честно: я ни о ком не думал, когда снимал это кино. Когда мой фильм
«С осенью в сердце» посмотрел Петя Шепотинник (кинокритик — прим. ред.), а от него, все знают, доброго слова не дождешься, то он сказал: «Ты идешь по своему пути, ни на кого не обращаешь внимания, не хочешь понравиться зрителю, это видно. Я знаю все твои 18 картин, но эта меня просто сразила – у меня было ощущение, что ее снимал девяностолетний старик». Я спросил: «По маразму?» — «Нет, по глубине».

Колдовство и магический реализм

И если одна часть зала была увлечена художественными изысками картины, то второй не давало покоя ее «реальное», автобиографическое начало. И вот почему. В фильме есть такой персонаж — старик — хозяин голубятни, которого считают колдуном (Автандил Махарадзе). После его смерти чудесный дар (он же проклятие) будто бы передался мальчику.
«А раз фильм почти на сто процентов правда, то уж не колдун ли вы часом, уважаемый Георгий?» — с хитрым прищуром поглядывали на гостя зрители.
— Если говорить не с точки зрения христианства, а с точки зрения творчества, то каждый режиссер, да и вообще любой творец – колдун, — вдруг стал серьезным собеседник. — Оставьте за художником право сочинять. Если вам это не претит, если это не отторгается вашим организмом, значит, это хорошо.
Я проповедую искусство магического реализма. Я не умею снимать реалистическое кино. Для меня очень важно показать необычность. Когда я придумывал сцену с гадалкой Ниной (это единственный выдуманный персонаж в этом фильме), у меня была трагедия – трагедия художника. Я не знал, как сделать ее необычной. Гадание на картах – это банально и пошло, на кофейной гуще – еще хуже. Пошел я в Измайловский парк, на рынок, там меня все знают – я люблю рыться в старом барахле. И вдруг нашел мерную бутылку, а дома меня осеняет: Нина собирает в бутылки дурные сны! Такого ж никогда ни у кого не было!
— Какова прокатная история этого кино? – прозвучал вопрос уже под самый занавес встречи.
— Да оно уже прокатилось! – вновь перешел на шуточный тон Георгий. — Оно есть в Интернете. Выкачайте и смотрите!
— А вы не против, что люди будут бесплатно скачивать ваши фильмы?
— Да пускай смотрят ради бога!
Я что — сумасшедший, который чахнет над картиной, как Гобсек? Зачем мне это?! – почти кричал Параджанов, потому что его слова заглушили аплодисменты. Народ рукоплескал что есть мочи и мысленно носил гостя на руках, как героя, принесшего с кинематографического Олимпа доступный массам культурный огонь.