новости 8 июля 2018 7:05

Рыбинское восстание, бессмысленное и беспощадное

100 лет назад, ранним утром 8 июля 1918 года, в Рыбинске началось белогвардейское восстание, организованное «Союзом защиты Родины и Свободы» Бориса Савинкова. В тот же день мятеж был подавлен. На это рыбинской уездной ЧК и милиции хватило всего несколько часов.

Тем не менее, восстание, вспыхнувшее двумя днями раньше в Ярославле и там же продолжившееся после неудачи в Рыбинске, могло быть самым опасным для Советской власти. История его началась зимой 1918 года вместе с создание эсером Савинковым боевой организации «Союза защиты Родины и Свободы». Организаторы рассчитывали на то, что в Ярославле большая часть населения была настроена против большевиков. К тому времени в городе уже состоялись выступления против Советской власти, впоследствии названные «поповским мятежом». В июльском восстании участвовало около 6 тысячи ярославцев и полутора тысяч отставных военных.

Восстание планировалось поднять одновременно в нескольких соседних городах: Муроме, Рыбинске, Костроме, Ростове Великом, Владимире. Рыбинск, где находились артиллерийские склады, был для мятежников стратегическим. Пушки и снаряды охраняли латышский стрелки. И то, что восставшие не смогли взять рыбинские военные склады, во многом определило итог антибольшевистского выступления.

8 июля в Рыбинске мятежники успели занять Мыркинские казармы, затем — здание Коммерческого училища (сегодня — авиационный колледж), и под прикрытием пулеметного и оружейного огня начали продвигаться к центру города, где и были остановлены. 21 июля ярославский мятеж был подавлен окончательно.

Из доклада члена военно-революционного комитета Вичина в Реввоенсовет республики о белогвардейском мятеже в Рыбинске:

«Вчера, в третьем часу ночи, выступили белогвардейцы… Достали значительное количество оружия и, воспользовавшись тем, что наши войска отправлены в Ярославль для подавления восстания белогвардейских банд, начали забирать город. Была сильная пулеметная и оружейная пальба до 12 часов дня примерно. Наконец, усилиями оставшейся части латышских стрелков, железнодорожников, партийных работников, вооружившихся, удалось белогвардейцев прогнать за Волгу и частью — к Мологе по шоссе. Причем, нами было отбито много оружия. В настоящее время спокойно, и лишь изредка раздаются выстрелы из окон. Есть сведения, что отступающие белогвардейцы организуются и собираются на сегодня ночью. Мы все начеку…»

В протоколах ЧК Ярославской губернии значится 83 человека, приговоренных в августе 1918 года к расстрелу после Ярославского восстания.

Из протокола суда над Борисом Савинковым, 1924 год

«Председательствующий: Расскажите подробнее относительно восстания в Ярославле, Рыбинске и Муроме.

Савинков: Вы задаете мне вопрос, на который мне очень печально отвечать…»

Борис Савинков «Борьба с большевиками», изд. Варшава, 1920 год

…В июне был выработан окончательный план вооруженного выступления. Предполагалось в Москве убить Ленина и Троцкого, и для этой цели было установлено за ними обоими наблюдение. Одно время оно давало блестящие результаты. Одно время я беседовал с Лениным через третье лицо, бывавшее у него. Ленин расспрашивал это третье лицо о «Союзе» и обо мне, и я отвечал ему и расспрашивал его об его планах. Не знаю, был ли он так же осторожен в своих ответах, как и я в своих.

Одновременно с уничтожением Ленина и Троцкого предполагалось выступить в Рыбинске и Ярославле, чтобы отрезать Москву от Архангельска, где должен был происходить союзный десант.

Согласно этому плану, союзники, высадившись в Архангельске, могли бы без труда занять Вологду и, опираясь на взятый нами Ярославль, угрожать Москве. Кроме Рыбинска и Ярославля, предполагалось также завладеть Муромом (Владимирской губернии), где была большевистская ставка, и, если возможно, Владимиром на востоке от Москвы и Калугой на юге. Предполагалось также выступить и в Казани. Таким образом, нанеся удар в Москве, предполагалось окружить столицу восставшими городами и, пользуясь поддержкой союзников на севере, и чехословаков, взявших только что Самару, на Волге, поставить большевиков в затруднительное в военном смысле положение.

План этот удался только отчасти. Покушение на Троцкого не удалось. Покушение на Ленина удалось лишь наполовину: Дора Каплан, ныне расстрелянная, ранила Ленина, но не убила. В Калуге восстание не произошло, во Владимире тоже. В Рыбинске оно окончилось неудачей. Но Муром был взят, но Казань была тоже взята, хотя и чехословаками, и, главное, Ярославль не только был взят «Союзом», но и держался 17 дней, время более чем достаточное для того, чтобы союзники могли подойти из Архангельска. Однако союзники не подошли.

Для исполнения этого плана я с Дикгоф-Деренталем и Флегонтом Клепиковым в конце июня выехал из Москвы в Рыбинск. Я полагал, что главное значение имеет Рыбинск, ибо в Рыбинске были сосредоточены большие запасы боевого снаряжения. Поэтому я не поехал в Ярославль, а послал туда полковника Перхурова.

Борис Савинков и Лавр Корнилов

Я не очень надеялся на удачное восстание в Ярославле и почти был уверен, что зато мы без особенного труда овладеем Рыбинском. Как я уже сказал выше, нам было важнее овладеть Рыбинском, чем Ярославлем. В Рыбинске было много артиллерии и снарядов. В Ярославле не было почти ничего. С другой стороны, в Рыбинске наше тайное общество насчитывало до 400 членов, отборных офицеров кадровых и военного времени, большевистский же гарнизон был немногочислен. В Ярославле соотношение сил было гораздо хуже. Организация была качественно ниже и количественно слабее, чем в Рыбинске, а большевистских частей было больше. Чтобы увеличить наши ярославские силы, я распорядился послать из Москвы несколько сот человек в Ярославль. Полковник Перхуров имел задачей, овладев Ярославлем, держаться до прихода артиллерии. Которую мы должны были ему подвезти из Рыбинска.

Как это часто бывает, произошло как раз обратное тому, чего мы ждали. В Рыбинске восстание было раздавлено, в Ярославле оно увенчалось успехом. Полковник Перхуров взял город и, несмотря на рыбинскую неудачу, почти без артиллерии держался 17 дней против превышавших его силы в 10 раз, присланных из Москвы большевистских частей. В ярославских боях особенно отличились полковник Масло, полковник Гоппер и подполковник Ивановский…

…Вообще, я должен сказать, что уже тогда в северной России почти все население, и не только деревень, но и городов, относилось с глубокой ненавистью к большевикам. Ждали белогвардейцев, ждали чехословаков, ждали французов и англичан. При неорганизованности патриотов и при наличии большевистского террора население, конечно, не смело открыто выступать против большевиков. Но достаточно было бы одного крупного успеха, например, взятия Рыбинска с его складами боевого материала или появления одной бригады англо-французов, чтобы население начало вооружаться. В Ярославле вооружиться было нечем: без артиллерии нет возможности выиграть бой. Приходится удивляться не тому, что полковник Перхуров не разбил под Ярославлем большевиков, а тому, что почти без снарядов он смог продержаться 17 дней. Он рассчитывал на англо-французскую помощь. Она не пришла.

Из Ярославля я с Дикгофом-Деренталем проехал в Рыбинск, где застал ныне расстрелянного полковника Бреде.

Я проверил силы рыбинской организации. Они были достаточны для восстания. Я проверил силы большевиков. Они были невелики. Я осведомился о настроении рабочих. Оно было удовлетворительно. Я справился о настроении окрестных крестьян. Оно было хорошее. Я подсчитал количество имевшегося в нашем распоряжении оружия. Оно было достаточно для того, чтобы взять артиллерийские склады.

Взяв артиллерийские склады, предполагалось двинуться с артиллерией на город.

В ночь на 6-е июля полковник Перхуров выступил в Ярославле, 7-го мы узнали, что Ярославль в его руках. В ночь на 8-е я приказал выступить в Рыбинске. Наш штаб находился на окраине города в квартире маленького торговца. Жил я в квартире другого торговца, на берегу Волги, у самых большевистских казарм. Ночью мы собрались в штабе, и ровно в 1 час раздался первый ружейный выстрел. Но уже в 2 часа мой адъютант доложил мне, что, в сущности, бой проигран. Мы были преданы. Большевикам стали известны наши сборные пункты, и конные большевистские разъезды были на всех дорогах, ведущих к артиллерийским складам. Несмотря на это, артиллерийские склады были взяты. Но когда члены нашей организации двинулись, вооружившись, на Рыбинск, они встретили заготовленные заранее пулеметы. Им пришлось отойти. К утру, понеся большие потери, они вышли за город и окопались в нескольких километрах от Рыбинска.

Когда рано утром, убедившись, что бой проигран бесповоротно, мы вышли из штаба, было совсем светло. Куда идти? Пулеметы трещали без перерыва, и над головой свистели пули. Жители, чувствуя, что победа останется за большевиками, в страхе отказывались нас принимать. Мы остались посреди города, не зная, где нам укрыться. Тогда мы решили пройти пешком в указанную нам деревню, где жил рекомендованный рыбинской организацией купец. Дикгоф-Деренталь, Флегонт Клепиков и я двинулись в путь. Едва мы вышли из города, как снова попали под большевистский огонь. Едва мы вышли из сферы огня, как наткнулись на большевистский патруль. Но мы были одеты рабочими. Патруль не обратил на нас никакого внимания. Так мы прошли верст 20, пока не отыскали, наконец, нужную нам деревню…

29 августа 1924 года Военная коллегия Верховного суда приговорила Бориса Савинкова к высшей мере наказания — расстрелу. Позже расстрел был заменен лишением свободы на 10 лет.

По официальной версии 7 мая 1925 года в здании ВЧК на Лубянке Савинков покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна пятого этажа. Однако существует версия, согласно которой Савинков был убит сотрудниками ВЧК. Ее приводит Александр Солженицын в книге «Архипелаг ГУЛАГ».