Николай Крундышев: «Люди на зарплату не автоматы покупают»

Юлия Муратова

93% продукции Рыбинского завода приборостроения относится к оборонному заказу. И только оставшиеся 7% — товары гражданского назначения

Хорошо такое соотношение или стоит его менять? Над чем сегодня работает предприятие? Какие программы закрыты, а какие – считает перспективными? Нужна ли ему помощь правительства Ярославской области? Об этом – разговор с генеральным директором АО «Рыбинский завод приборостроения» Николаем Крундышевым.

— Николай Сергеевич, начнем с помощи – она реальная?

— Вполне, особенно в последнее время. Команда губернатора и департамент промышленности очень активны. Встречи, соглашения, договоренности с олигархическими компаниями. Пример – Россети. Дмитрий Миронов подписал с этим предприятием соглашение, по которому мы можем поставлять Россетям счетчики электроэнергии – до 300 тысяч в год. Мы их когда-то выпускали, сейчас будем модернизировать.

— У вас появляется гарантированный покупатель?

— Гарантий никаких нет. Есть возможность. Теперь все зависит от нас – Россетям нужна современная качественная продукция по цене, которая устроит компанию. Соглашение, подписанное губернатором, не исключает конкуренцию. Но это серьезный для нас шаг, потому что в крупных холдингах порой трудно преодолеть административные барьеры.

— 300 тысяч счетчиков в год – это для вас серьезная задача?

— Дело даже не в количестве. Мы наладим выпуск современной продукции. Это важно не только для нашего предприятия, а для всей российской промышленности, которая наконец начала не догонять, а рваться в лидеры. Сейчас никто не хочет покупать старье. А мы много лет плелись в хвосте и догоняли, догоняли… И вот наконец – инновации, новые технологии, уникальные производства. Посмотрите на оборонку. Ее продукция соответствует времени. И даже не так – она опережает. Теперь надо и гражданскую продукцию подтягивать.

— В свое время вы предлагали много инновационных продуктов, но они не стали востребованными. Почему?

— Да, мы производили и те же счетчики, по тому времени уникальные, и системы обеззараживания воды, и медицинскую технику — все защищенное патентами. Почему не пошли дальше? Время было сложное. А может, настойчивости не хватило. Но мы приобрели бесценный опыт в производстве. И сегодня нам легче, чем многим другим, осваивать новые технологии. Например тепловые насосы.

— Первый насос был установлен для обогрева школы в деревне Филиппово еще в 1998 году. Он сейчас работает?

— Нет, к сожалению. Мы устанавливали тепловой насос в школе для того, чтобы отказаться от угольной котельной. Первыми в стране! А отказались от него по банальным причинам. Школе стало невыгодно пользоваться насосом, а углем – выгодно. И уголь в школу вернули. Потому что его приобретает область и передает школе бесплатно, а за электроэнергию образовательное учреждение платит по тарифам, как коммерческое предприятие. Кроме того, в Ярославской области фактически ликвидировали разницу между ночным и дневным тарифом, а в Москве для тепловых насосов применяют тариф как для населения. Были еще ряд аналогичных причин, и больше насосы мы не ставили. Но сегодня о них вспомнили.

— Не прошло и двадцати лет!

— Да, не самая разворотливая у нас экономика. Тем не менее, чудо свершилось, и тепловые установки потребовались метрополитену. Наш партнер – группа компаний «Инсолар» — установил первый в московском метро год назад. Мэр Собянин познакомился с его работой, и теперь все новые станции будут оснащаться тепловыми насосами, производить которые будем мы. Это сложная работа. НИИ метрополитена делает расчеты для каждой станции отдельно. Следующий шаг – поддержание на станциях микроклимата – кондиционирование воздуха, очистка, температурный режим – многозадачный проект. Это будет совершенно новая разработка, в производстве которой будет участвовать наш Рыбинский завод приборостроения.

— Метро все-таки потребитель ограниченный. Какой еще может быть рынок сбыта для теплонасосов?

— ЖКХ. Система обеспечения тепла в коттеджах, многоквартирных домах. При растущих тарифах на коммунальные услуги не сомневаюсь, что спрос будет. Подталкивает к этому и российское правительство, заставляя отказываться от расточительной открытой системы теплоснабжения многоквартирных домов. Принято соответствующее постановление. Открытая система горячего водоснабжения существует не только в Рыбинске. Ярославль, Москва, Санкт-Петербург… Это наш рынок сбыта.

— Заказы уже есть?

— Уточняю – потенциальный рынок сбыта. Пока все та же проблема – у нас много нефти и газа. Но ситуация меняется, включает рычаги государство – мы же предлагаем эффективные решения, выгодные всем, и готовим производство.

— Кроме газовиков?

— Газовики пусть не волнуются, из газа топливо будут делать, пластмассы, масла… И никто не говорит о полном отказе от газа. Там, где это эффективно, будет газ.

— Но именно газ считается самым дешевым топливом.

— Но с учетом внешней обстановки и возможности роста цены больше, чем у других носителей. Мы же движемся вперед. Не догоняем, а опережаем. Для нашей экономики важны прорывные технологии, радикальные решения. Мы ведь не собираемся останавливаться на тепловых насосах. Мы сможем производить комплексные системы для жилых домов, включающие и производство тепловой энергии, и кондиционирование воздуха. Кондиционеры становятся проблемой, во многих городах уже запрещают устанавливать их на фасадах – это и опасно, и неэстетично. А тепловой насос, получая и тепло, и холод одновременно, решает проблему конкуренции с газом по цене. При новом строительстве это гигантское преимущество, поскольку повышает прибыль застройщика. В старом жилье это можно делать по желанию собственников с целью не повышать тарифы на ГВС и дешевле получать кондиционирование. Дальнейшее развитие системы – полный мониторинг домов, дистанционное управление всем коммунальным оборудованием в режиме эксплуатации и в аварийном режиме.

Это большое направление для нашего предприятия. При этом, повторю, мы возобновляем производство на новом, современном уровне, уже набив шишки и получив огромный опыт.

— Что еще у вас в планах?

— Медицина. Это отдельное направление. Ярославский врач и изобретатель Александр Тихов разработал установку на твердотельном лазере для проведения операций на глазах. Мы в Рыбинске ее изготовили. Это уникальная запатентованная технология с рядом преимуществ, начиная с экологии – мы не используем в работе фтор, и заканчивая качеством хирургического вмешательства. Установка уже работает, и мы готовим ее к серийному производству.

— Это ваш лазер недавно демонстрировала делегация областного правительства во время поездки в Крым?

— Да, и он получил хорошие отзывы у офтальмологов. Но мы на этом не остановимся. Сейчас разрабатываем универсальный лазер для любых внутриполостных операций. С его помощью можно уничтожать больные клетки через небольшой прокол. Не вдаваясь в технические подробности, скажу только, что это тоже прорыв. Опытный образец уже запущен в производство.

— А помните, вы хотели заниматься ветряками?

— Мы ими и занимались. Но в очень ограниченных количествах. Сейчас этого производства у нас нет, но мы понимаем, что такое энергия ветра, какие ветрогенераторы и где выгодно устанавливать. Если рынок когда-нибудь развернется к альтернативной энергетике, мы будем готовы.

— Еще были надежды на производство искусственных сапфиров.

— Мы их производили около года и получили огромную прибыль. Но это тот случай, когда нас не поддержали, и рынок захватил Китай. Сейчас в светодиодном освещении в производстве искусственных сапфиров китайцы – лидеры. А могли быть мы. Не мы как завод, а наша страна Россия.

— Производство светодиодных светильников завод сохранил?

— Да, мы разрабатываем осветительные приборы, которые управляются дистанционно с сотового телефона. Такие стоят на территории предприятия, можно поставить на даче.

— А улицу в Рыбинске осветить можно?

— Можно. Но Волжскую набережную осветили светильниками производства компании «Швабе». Они на 20% дороже в установке, чем наши. Но Рыбинску достались бесплатно по программе Ростеха. Мы такого себе позволить пока не можем.

— «Швабе» входит в госкорпорацию Ростех, как и Рыбинский завод приборостроения. Почему выбор сделан в их пользу?

— Система принятия решений по инвестициям сложная, не всегда мне понятная. Но главная сложность не в этом. Я уже говорил, что в России появилась тенденция к опережению в технологиях и производстве. Но когда предлагаешь инновационный продукт, уникальную технологию, зачастую слышишь от экономистов: окупится за три года? В короткой перспективе точно не окупится. А через 7-8 лет будет скачок. Так что важнее – деньги сегодня или растущая экономика завтра? Если первое, мы опять можем уйти от теплонасосов к угольной котельной. Но я надеюсь, этого не случится. Оборонка уже вырвалась вперед, осталось подтянуть гражданское производство.

— А у вас есть ответ, почему в первую очередь государство занялось оборонкой?

— Потому что в России были отличные военные разработки, которые оставалось только реализовать. Это стало показателем потенциала российской экономики. И пусть вас это не настораживает. Вот наше предприятие. Основная загрузка – оборонные заказы. Средняя зарплата – 42 тысячи рублей. Люди ведь на нее не автоматы идут покупать, они тратят их на жизнь. Другими словами, вкладывают деньги в экономику своей Родины.

Юлия МУРАТОВА

Николай Крундышев

Для получения настоящего прорыва в экономике, на мой взгляд, необходимо вкладывать государственные деньги в науку, перспективное производство и стимулировать частных инвесторов к таким вложениям, предоставляя налоговые льготы или вовсе освобождая от налогов такие инвестиции.
Необходимо переориентировать средства массовой информации с многочасовых разборок в семейных неурядицах «звезд» на информационные передачи о достижениях и проблемах промышленности, науки, образования, на создание положительного имиджа инженера, ученого, врача, учителя, а не «благородного» преступника из бесконечного сериала и его «ловца» с пристрастием к агрессии и «зеленому змею».
Тогда вектор развития страны постепенно примет правильное направление на развитие.

 

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме