Главное Темы 14 февраля 2020 10:00

Им осталась только память

Каково быть матерью солдата? Ждать, надеяться и не дождаться единственного сына?

15 февраля 1989 года последняя колонна советских войск покинула Афганистан. 16 тысяч молодых жизней навсегда там остались. Среди них и парни из Рыбинска. Теперь у их матерей – лишь память о детях.

Это то, что объединило осиротевших в один миг женщин, сделало из незнакомых людей почти родных, поделило их горе.

С черно-белой фотографии улыбается черноглазый паренек. Это Саша Ширшов, 19 лет. Через 9 месяцев после призыва он бесследно пропал в Кандагаре, как и его дед в Великую Отечественную. А ведь он так рвался туда, сам написал заявление в военкомате, чтобы отправили в Афган.

– Я за ним как за каменной стеной была. Внимательный, первый помощник. Кроликов держал, нутрий, сено косил. Рыбалка, лес – это все его. Хотел в деревне жить, – рассказывает мама Надежда Ширшова.

А еще Саша любил спорт, занимался боксом, был старостой группы, с красными корочками окончил училище № 25 в Рыбинске, стал столяром-плотником и даже успел немного поработать до армии.

Марш «Прощание славянки», который теперь Надежда Михайловна слышать не может, отзвенел для Ширшовых 1 октября 1981-го.

9 месяцев новобранец исправно писал домой по 5-6 писем в неделю. На службу никогда не жаловался. Попал в отдельный батальон мотострелковой пехоты, предназначенный для работы в горах.

Александр Ширшов

«Пока осваиваем хождение по горам, нас учат правильно подниматься и спускаться, чтобы было быстрее до цели. По утрам и вечерам здесь холодно и очень мало воды. До границы недалеко… Но вы не переживайте, я не один, нас туда полторы тысячи едет. Не верьте тому, что у вас там говорят – сейчас в Афганистане обстановка лучше, чем раньше. На завтрак и обед – каша, суп, чай, все приготовлено по-человечески. Каждые 10 дней дают сгущенку. Здоровье, мам, цветет, как маки на лугу. Остается только одно: ждать, когда наступит долгожданный 1983, и зимой, почти под самый новый 84-й, появлюсь я, можно сказать, как снег на голову…». Строки, выведенные аккуратным почерком – для матери теперь единственная связь с прошлым.

Ни в срок, ни позже Саша так и не пришел. Через 9 месяцев связь с солдатом оборвалась. Мать забила тревогу, писала во все инстанции, пыталась выяснить о сыне хоть что-то. Тщетно. На запрос Ширшовой командование части прислало стандартный ответ, сообщающий о дезертирстве: «Ваш сын самовольно покинул часть». Но это не про Сашу, уверена Надежда. Странно то, что после исчезновения его никто и нигде не видел. Сослуживцы, с которыми она потом общалась, отвечали уклончиво. Парень как в воду канул.

Может быть, легче не знать, что твой сын погиб?

— Нет, не легче. У матерей погибших хотя бы есть могилки их детей, место, куда они могут прийти поговорить и поплакать, – говорит Надежда Ширшова, поднимая мокрые от слез глаза.

Но она все равно верит. До сих пор. Спустя почти 38 лет.

— Столько матерей отказывается от своих детей, а я бы любого взяла – безногого, безрукого, – плачет она. – Я сейчас стараюсь помогать тем, кто в этом нуждается, даже бомжам. Вдруг и моему сыну кто-то поможет…

Груз 200

У Алевтины Тереховой, подруги Надежды Ширшовой по несчастью, сын обрел в Афгане последнее пристанище. Сережа, служивший медбратом, погиб в 1983-м, немного не дотянув до дембеля.

Колонна шла на боевое задание, «уазик», в котором ехали рыбинец и его сослуживец-врач, подорвался на мине. Доктор погиб на месте, а Сергей с сильными ранениями попал в госпиталь, где, кроме зеленки и бинтов, ничего не было. Цеплялся за жизнь 2 недели.

Сергей Терехов

— За несколько дней до того страшного письма, в котором нам сообщили, что сын погиб, я ехала с подшефными ребятами-школьниками на автобусе, – рассказывает Алевтина.

– Они пели песни, связанные с Афганом, и у меня тогда сердце так сжалось, словно почуяло горе.

Своего белокурого мальчика мать получила в цинковом гробу. Говорит, что три дня от боли и слез глаза ничего не видели. Но сомнений в том, что это Сережа, не было. Это еще с поля боя могли привезти не того солдата – такое случалось, но он две недели пробыл в госпитале.

— Сережа был хоть и небольшого роста, но шустрый, сильный. К нам приезжал его сослуживец из Забайкалья, рассказывал, что сын его раненого в бою таскал 4 часа на себе…

Лишь бы мама не волновалась

Александра Круглова единственного сына дождалась. И только когда он переступил порог дома, узнала, где служил Герман.

— Полгода он был в учебке в Латвии. Когда я приехала на присягу, услышала, что 25 человек отправят в Афган, но только не из тех, кто единственный сын в семье. Конечно, я уехала с легким сердцем, — рассказывает она.

В письмах Гера писал, что служит в Чехословакии. Подозрения у матери закрались, когда она, получив путевку туда, поспешила порадовать сына, мол, скоро увидимся. На что он большими буквами написал: ни в коем случае не езди.

Оказалось, что все это время Герман, служивший в Баграме начальником радиостанции, не хотел расстраивать любимую маму.

— Когда он пришел в полевой форме, мы обалдели! Сын не особо рассказывал об операциях. Иногда вспоминал, как у него на глазах убили парня-почтальона, а у другого вытащили сердце… Афган оставляет незаживающие раны. Вся жизнь у него наперекосяк. Окончил институт, но к тому времени распределение закончилось, ушел в торговлю.

С семьей не заладилось, а потом тяжело заболел. Три года назад Геры не стало.

Афган меняет жизнь

Светлана Платонова – жена афганца. Знает о службе супруга Михаила не так много. Афганцы не любят вспоминать пережитое.

О том, что он летит в горячую точку, ему сказали только в самолете.

— Здоровья потерял много, – говорит Светлана. – Уходил 52-го размера, пришел 46-го. Свекровь рассказывала, что когда он позвонил в дверь, она не узнала сына. Узнал отец.

Во время одного из боев Михаила ударили прикладом по голове. С тех пор он мучается головными болями и шумом в голове, часто теряет сознание.

Двоюродный брат Татьяны Шелеховой Александр Орлов отношения к Афганистану не имеет, но он тоже воин-интернационалист. Воевал во Вьетнаме, был награжден орденом Красной Звезды.