Мусорщики революции

Юлия Галанцева

Вспоминаем кровавое революционное время в Рыбинске через судьбу его буревестников – чекистов

Продолжение. Начало здесь.

Новое восстание?

Главного рыбинского чекиста Павла Голышкова в 1919 году арестовали и приговорили к расстрелу. Его и других руководителей Рыбинска обвиняли в злоупотреблениях и сепаратизме. Среди обвинений фигурировали понятия «диктатура нескольких лиц», «круговая порука», «никто не мог поднять голоса против диктаторов».

В обезглавленную ЧК назначили нового председателя – Васильева. Тот выявил: работа организована слабо, кадры не подготовлены, наружная разведка отсутствует, и вооруженная сила малочисленна. Ярославль постановил – «содействовать Рыбинской ЧК, усилить охрану 10 красноармейцами».

Рыбинцы были у начальства на особом счету. По всей стране начали ликвидировать ЧК, полагая, что накал политической борьбы затихает. Но ярославцы попросили у центра не распускать рыбинских чекистов: «Рыбинск в исключительных условиях – по географическому, политическому и экономическому положению. Чекисты необходимы для борьбы с антисоветскими элементами». Москва просьбу губернских властей поддержала.

О каких элементах шла речь? Оказывается, белогвардейцы не оставили планов по свержению советской власти. Многие офицеры – участники прошлогоднего ярославского восстания – продолжали занимать высокие посты в армии. В мае 1919 года ярославская агентура сообщила – «в Рыбинске подготовлена почва для восстания». Белогвардейское подполье готовило новый мятеж, назначенный на 10-25 мая.

В Рыбинск направили взвод пехоты, чекистов дополнительно вооружили, они арестовали группу из девяти офицеров, которые готовили захват артиллерийских складов. Мятеж, если его действительно планировали, подавили в зародыше.

Пришло время подвести итоги работы за первый год. Рыбинские чекисты рассмотрели больше 400 дел. 265 из них – контрреволюционные, 170 – спекулятивные, 128 – расстрельные.

За первый год работы чекисты сформировали 128 расстрельных дел.

Расстреливали рыбинцы намного чаще, чем соседи. Суровость мер рыбинских чекистов ярославские власти объясняли тем, что Рыбинск за короткий срок пережил две попытки вооруженного мятежа.

У соседей, в Мологском уезде, тоже не затихали волнения. В конце 1918 года в Мологе возмутились крестьяне – они требовали вернуть им изъятые деньги и ценные бумаги. Как так – новая власть ворует у простых тружеников! Селяне пошли разбираться, но бунт быстро подавили. Не обошлось без убитых в бою и расстрелянных позже крестьян.

Власти арестовали местную ЧК в полном составе – «как же, не досмотрели, пропустили восстание!». Но вскоре дело против мологских чекистов прекратили. Постановили, что «восстание произошло ввиду халатности волостных совдепов и комитетов деревенской бедноты».

Борьба с дезертирами

Приходилось рыбинским чекистам подавлять крупные восстания. В 1918– 1919 годах Ярославскую губернию охватила волна крестьянско-дезертирских выступлений. Их пик приходился на лето, в разгар полевых работ крестьян. Молодых парней постоянно призывали на борьбу с белогвардейцами, работать на селе было некому. Крестьяне не являлись на сборные пункты военкоматов, прятались в лесах и картофельных ямах, бежали из воинских эшелонов и с передовой. К июню 1919-го в Ярославской губернии от властей скрывалось до 30 тысяч мужчин. Обстановку накаляла трудовая повинность и сдача хлеба. Крестьяне и дезертиры объединялись и бунтовали.

В Рыбинском уезде обстановка была относительно спокойной. Но в соседних уездах шумели гораздо громче. Рыбинские чекисты помогали коллегам. Так, в ноябре 1918-го отряд из 43 рыбинцев подключился к подавлению вооруженных дезертиров на железнодорожных станциях Шестихино, Харино, Маслово, Родионово. А в июле 1919-го военком Пошехоно-Володарского уезда с тревогой сообщал в Рыбинскую ЧК: «В уезде насчитывается до пяти тысяч участников дезертирских банд и белогвардейцев, которые начали восстание против власти».

Банды вооружались винтовками и револьверами, охотничьими ружьями, штыками, привязанными к палкам. Они брали в заложники семьи коммунистов и красноармейцев. Захватывали почты, разрушали телеграф. Восставшие планировали захватить Пошехонье, Данилов и уничтожить власть советов.

Рыбинские силовики отправили к Пошехонью полноценные воинские части, в частности, артиллерийскую батарею: два трехдюймовых орудия, 90 снарядов, 24 человека артиллерийской прислуги, 10 конных разведчиков, 38 лошадей. Выступление подавляли 180 чекистов из Череповца, 55 ярославских силовиков, воинские подразделения из Вологды, Грязовца и Мышкина. Под натиском красноармейцев банды разбежались в леса, вскоре многие добровольно вернулись и сдали оружие.

«Поп посажен в концлагерь»

Жизнь показывала – ослаблять политическую борьбу еще рано, распускать ЧК на местах пока нельзя. В волостях (аналог сельских поселений) ввели институт комиссаров. Они следили за политическим состоянием масс – особенно «за появлением провокаторов, коих немедленно подвергать аресту». Всех «подозрительных лиц, о которых ходят темные слухи» регистрировать. Комиссару запрещалось иметь даже «малейшее пристрастие к тому или иному лицу, не говоря уже о попытке к взяточничеству». А за малейшее колебание, нерешительные действия к врагам советской власти комиссара могли расстрелять. Суровое время.

В уездах по всей стране ЧК тоже восстановили – правда, под названием «политбюро при милиции». Организовывать политбюро в Мологе назначили молодого чекиста Андрея Московникова. Его работа продолжалась девять месяцев, в воспоминаниях он выделил два важных дела за это время: «Поимка бывшего пошехонского исправника, явившегося с мандатом ревизора Уральского винокуренного округа. Исправника расстреляли. Поимка попа и офицеров из Иловны, за антисоветскую агитацию и наличие оружия. Посажены в концлагерь».

В воспоминаниях Московников жалуется на тесное помещение и на некомплект штата. «Нас было лишь двое работников – я и тов. Бушинов, выделенный из милиционеров начальником милиции товарищем Галактионовым, вскоре затем умершим. Работа была напряженная с большими требованиями. Но, несмотря на неоднократные обращения в УКОМ к Чигареву, для работы партийцев не выдавали. Чигарев впоследствии был осужден как провокатор и, возможно, боялся усиления политбюро».

Как видно, за девять месяцев работы у Московникова было не так много важных политических дел. И действительно, чекисты наряду с делами контрреволюционеров и спекулянтов расследовали дела дезертиров, пьяниц, воров и хулиганов. Приходилось выручать коллег-милиционеров.

Безграмотный чекист

Какими были рыбинские чекисты начала двадцатых годов? Из 75 сотрудников рыбинской ЧК в 1921 году 60% были малограмотными. Анализировать, сопоставлять факты, писать отчеты могли далеко не все. Чуть ли не половина рыбинских чекистов были «способны только на оперативную работу: арест бандитов, подавление восстаний», отмечают проверяющие. Очевидно, имеется в виду опергруппа, куда зачисляли молодых парней, вчерашних красноармейцев.

60% рыбинских чекистов в 1921 году — малограмотны.

Материальное положение силовиков тоже оставляло желать лучшего. Проверяющий из ВЧК в июне 1921-го писал, что рыбинские чекисты не имеют обуви и ходят в лаптях. «Одетые в зимние шапки, в оборванных гимнастерках и брюках, красноармейцы представляют собой сброд или шайку бандитов, а не батальон ЧК». Они имели лишь одну пишущую машинку и ни одного велосипеда для разъездной работы.

Рабочий день чекиста продолжался до 10 часов вечера: «ни один сотрудник ЧК не имеет права предъявлять претензии о 8-часовом рабочем дне». А всякий уклоняющийся от сверхурочной работы «должен рассматриваться как нарушитель трудовой дисциплины и подлежит немедленному преданию суду».

А вот требования к качеству кадров оставались жесткими. Ряды постоянно чистили – следовало избавиться от всех, «внушающих малейшее подозрение в честности или твердости убеждений, нетрудоспособных и лентяев». Увольняли из рядов ЧК «за грубость, халатное отношение к службе и болтливость». Всего лишь за ноябрь 1921 года из рыбинской ЧК уволили 11 человек, на другую работу перевели 12 чекистов, 19 человек откомандировали.

Случались и настоящие ЧП, похуже болтливости. Один мологский чекист избивал подследственного и вымогал у него взятку – его приговорили к заключению на 10 лет. Подавляя дезертирское восстание в Мологском уезде, превысили полномочия чекисты из Рыбинска. Их арестовали и поместили в Коровники – за «дискредитацию советской власти». Не всегда получалось у чекистов иметь чистые руки и холодную голову.

НЭП – время бумажной работы

Завершилась гражданская война, Советы перешли к НЭПу. Открыто враг больше не выступал, пришло время тихой борьбы и интриг, время бумажной работы. Изменились и методы чекистов: ставку теперь делали не на грубую силу, а на слежку и аналитическую работу. Чекисты завели сеть осведомителей и агентуру. Их целью стало выявление и предупреждение преступлений против государства.

Рыбинск в эти годы отделился от Ярославля и стал губернским центром. Ряды рыбинских чекистов резко выросли: к 1922 году в рыбинской ЧК трудились 298 сотрудников. Секретные агенты действовали в каждом районе города. На конспиративных квартирах они сообщали сведения спецсотрудникам – а те передавали информацию в ЧК. И по документам агенты фигурировали только под псевдонимами.

Экономические преступления тоже перешли в ведение ЧК. Сговорились ли монополисты с целью поднятия цен, бойкотируют ли частники товары госпредприятий – этим занимались силовики. Они не допускали сращивания частного предпринимательства и советского государственного аппарата, следили, чтобы торговцы не прятали товар для поддержания дефицита.

Активно боролись рыбинцы с самогоноварением. Только за декабрь 1921-го у населения отобрали 43 самогонных аппарата, 49 ведер самогонки, 19 бочек закваски, 120 человек задержали за производство и продажу самогона.

Спекуляция каралась нещадно. Делами по хищениям продовольствия и его спекуляции занимались вне очереди. Рыбинские силовики боролись со спекулянтами мукой, солью, подсолнечным маслом, кожевенными товарами. «Хищения в условиях свободного товарооборота – не простая уголовщина, а сознательный удар по новой экономической политике», – говорилось в директиве ЧК.

Контролировали чекисты и городские предприятия. Они пересчитали все склады, фабрики и заводы Рыбинска: к октябрю 1921-го в список попали 100 предприятий. Лишь 25 из них перешли городу. Остальные сдали в аренду или закрыли. Так, в аренду сдали два мыловаренных завода, две бумажные фабрики, 10 мельниц и завод минеральных вод. Всюду был надзор силовиков: они контролировали даже то, как завод заключал договоры аренды. А руководителей предприятий чекисты проверили на благонадежность.

Упразднили ЧК по всей стране в марте 1922 года. При рыбинском исполкоме создали политотдел, а в уездах стали действовать уполномоченные ГПУ. Они были обязаны предупреждать и подавлять контрреволюционные выступления, бороться со шпионажем и бандитизмом, охранять госграницы, железные дороги и водные пути. Органам ГПУ запретили расправляться с подозреваемыми вне суда.

При подготовке статьи использован доклад к.и.н. Николая Рязанцева на Золотаревских чтениях «Из истории Рыбинской чрезвычайной комиссии в 1918-1922 гг.»

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме