Темы 24 октября 2021

Восполняя пробелы истории

Как технарь погружался в бездны архивов и возносился на колокольни храмов. Краевед Александр Михайлов рассказывает о себе в год 60-летнего юбилея

Покупает ли бизнесмен дом на ул. Крестовой и хочет узнать его историю. Готовит ли гид экскурсию по старому центру. Восстанавливает ли священник старинный храм и ищет детали его убранства. Или школьник пишет реферат о местном купце.

Все эти люди рано или поздно приходят к книгам краеведа Александра Михайлова о Рыбинске. Его исследования – мостик между миром пыльных архивов и «ятей» и нашим миром. 30 лет он кропотливо добывает для рыбинцев их историю.

Звонарь и краевед

Талантливый человек идет за внутренним зовом даже вопреки внешним обстоятельствам. Это справедливо для Александра Михайлова, полжизни работавшего на РЗП руководителем строительной бригады. В рутине он не растерял ту искру, которая есть в каждом из нас.

Два пути ведут Михайлова по жизни – церковь и искусство. В начале двухтысячных он даже отучился на священника на факультете теологии в ярославском педагогическом. Но батюшкой не стал, оставшись звонарем.

Колокола не дают рыбинцу сидеть на месте, из-за них он живет на три города: в Рыбинске звонит, в Ярославле преподает кампанологию – читает лекции по колокольному делу. В Тутаеве водит экскурсии по музею колоколов, который сам и создавал.

Из-за колоколов Михайлов всегда «на всякий случай» тепло одет – вдруг придется бывать на колокольне, а там всегда жуткий ветер. И даже мелодия на его телефоне – раскатистые малиновые звоны.

Вторая страсть Михайлова – гармония старинных зданий, их история, отсюда и интерес к краеведению.

— Очень люблю старинную архитектуру. В юности много ездил по православным местам области, впитывал гармонию храмов, колоколен, старинных зданий, – рассказывает краевед.

Подростком Михайлов занимался в изостудии и даже хотел поступать на художника, но по семейным обстоятельствам не смог позволить себе такую «несерьезную» профессию. Однако искусство манило. И даже будучи заводчанином, Александр продолжал рисовать.

— Однажды писал пейзаж — вид с колокольни с частью колокола на первом плане. Понял, что не знаю, как крепится колокол. Любопытство погнало меня на единственную действующую в то время в Рыбинске церковь – Вознесенскую. Увиденное мне не понравилось – колокол был небрежно примотан проволокой, прибит гвоздем. Я понял, что это неправильно. Уже тогда я был дотошным – привычка, нужная каждому краеведу. И я поехал в Ярославль, в архитектурный отдел музея-заповедника, где многое узнал о колоколах, полюбил их. Это был мой первый шаг к серьезным исследованиям в архивах.

Вторым шагом к краеведению стали колокола Спасо-Преображенского собора. В начале девяностых, на волне интереса к православию, Александр поднял вопрос о возвращении часовых колоколов. Как раз тогда реставрировали колокольню собора, собираясь устроить там музейную экспозицию. Михайлов обратился в администрацию и к реставраторам.

От настойчивых просьб досужего горожанина отмахнулись, посоветовав найти историческую справку о часовых колоколах. Рыбинец бросился к городским краеведам Нине Петуховой и Владимиру Шпрангеру и обнаружил, что готовой подробной информации попросту нет. Тогда он нырнул в архивы сам. Но нашел немного.

— Наши предки утилитарно относились к колоколам. Так как хозяйка все знает на своей кухне, ей нет нужды что-то записывать. Поэтому колокола не перечисляли, не вписывали в документы, не фиксировали их появление, перемещение, исчезновение, – рассказывает краевед.

Не верю!

С тех пор Александр Михайлов заразился азартом поиска. В архивах он пропадал с утра до ночи, обкладываясь толстенными томами. Одним Рыбинском не ограничивался, регулярно бывал в ярославских и столичных хранилищах – брал на заводе отгул и ехал. С каждым посещением архива Михайлов закапывался в тайны рыбинских зданий и церквей все глубже. Сегодня он хранит порядка тысячи электронных страниц с выписками из архивных документов.

— Как неопытные краеведы читают в архиве опись документов? Они выбирают очевидные названия, напрямую относящиеся к интересной им теме. Например, «Пожарная каланча в Рыбинске». Я же перелопачиваю все подряд, читая документы с «неинтересными» названиями: все эти «Заседания городской думы», записки рыбинского магистрата и прочие отчеты 300-летней давности. По крупицам собираю информацию, – раскрывает секреты Михайлов.

Как результат – книги о храмах рыбинской земли, обо всех домах Крестовой улицы и Волжской набережной. И огромный склад данных в электронном виде, который еще ждет публикации. В мечтах у краеведа – книга об улицах Чкалова, Стоялой, Бульварной, Гаванской.

Непроторенные тропы несут много открытий. Не одну легенду пришлось развенчать Михайлову. Ведь мифы возникают там, где нет фактов, а краеведение в стране, убитое в 30-е годы, возродилось лишь через полвека. К тому времени многие важные рыбинские документы рассыпались, потерялись, разлетелись по стране. В истории Рыбинска до сих пор множество белых пятен.

— Книгу об улице Крестовой первыми рванули читать работники архивов – и не только рыбинских. До меня никто не систематизировал эту информацию – по каждому зданию, даже не сохранившемуся. На самом деле это непросто: до 20 века нумерация домов вообще отсутствовала. Дома носили имена владельцев, а купцы могли владеть несколькими домами на улице. Вот встречаешь ты «дом Миклютина» и думаешь – это который из трех? – смеется краевед.

Первопроходцам редко верят сразу. Поэтому неудивительно, что Александр Михайлов, делясь открытиями, часто встречал не восторги, а недоумение. Особенно когда трудился над путеводителями для одного из рыбинских издательств. «Издатель не раз перепахивал текст. Его смущали найденные мною факты. Он боялся, что я их выдумал», – вспоминает Михайлов. Тогда он и решился сам публиковать книги – «иначе ничего нового и интересного не обнародовать».

— Вот пишете вы, журналисты, «Лоцманская биржа». А ведь она не лоцманская, а старая Хлебная. Биржа, где купцы нанимали лоцманов, представляла собой деревянный хлипкий сарай на берегу Волги. Там речные люди отдыхали, закусывали, сидели на своих рундуках с вещами (аналог полок в поезде), – описывает Михайлов. – Или так называемый дом Сигсона – он на пике обсуждений в соцсетях сегодня. Он не имеет никакого отношения к знаменитому фотографу Андрею Сигсону. Дом этот принадлежал семье Батыревых. И пришел в семью Сигсонов с приданым Надежды Батыревой, жены старшего сына фотографа Евгения.

О кумирах

К своему увлечению Михайлов относится с долей иронии, часто повторяя: «Кому все это надо». Ведь краевед – это волонтер, бессребреник, подвижник, он ищет, потому что ему нравится искать. «А я хочу заработать на старость», – говорит рыбинец и рассказывает о своем кумире и учителе Нине Петуховой, называя ее недооцененным специалистом.

— У Петуховой в архиве был свой стол, за него никто не садился. Но там не стояла табличка. Просто в столе лежали ее валенки – архив размещался в соборе, где был собачий холод. Так вот, она в этих валенках, казалось, сутками там просиживала. Она вообще была подвижница. Зовут ее выступить, она ночь не спит, перелопачивает материалы, учит текст, чтобы без бумажки рассказывать. Конечно, за такие труды ей нигде не платили.

Действительно, краевед неделями, месяцами пропадает в архивах, а потом размышляет, куда податься с находками. Да, можно выступить перед коллегами и даже опубликоваться в журнале. Но дойти до этапа издания книги решаются далеко не все. В первую очередь из-за дороговизны издательского дела. Александр Михайлов издает книги за свой счет, а первые экземпляры даже верстал самостоятельно. «Заработать на продаже книг почти нереально. Они расходятся, но намного медленнее, чем хотелось бы. Сетевые магазины в них не заинтересованы», – говорит автор.

Впрочем, в продаже сегодня вы не найдете книгу Александра Михайлова «Храмы Рыбинска». А из тысячи экземпляров книги об ул. Крестовой за четыре года продаж у автора осталась лишь сотня. «Вот распродам все и примусь за новый труд», – смеется Михайлов.

А мы затаили дыхание и ждем новую книгу мэтра.