новости 21 марта 2013

Бизнесвумен Рыбинска — о проблемах

Как рост ставки взноса в Пенсионный фонд стал для предпринимателей большой проблемой

Индивидуальный предприниматель — особая каста малого бизнеса. Упрощенное налогообложение, несложная отчетность, льготы и освобождения от части обязательных платежей — все вроде бы говорит за то, что работать в статусе ИП должно быть выгодно. Но касту эту привилегированной назвать все-таки трудно. По одной простой причине. Индивидуальный предприниматель индивидуален. По смыслу и определению.

Он — единоличник, одиночка, сам себе хозяин и барин и одновременно — подчиненный и слуга. Он, конечно, может нанять работников. И даже создать коллектив. Но случается это редко. Как правило, ИП сотрудничает с себе подобными. А всю работу в рамках своей предпринимательской деятельности выполняет сам.

Сам — слово ключевое. Эту касту малого бизнеса еще называют самозанятым населением. Индивидуальный предприниматель сам находит себе занятие. И уже из этого занятия он извлекает доход себе на проживание. И вроде бы всем хорошо: человек занят делом, не ждет предложений биржи труда, не претендует на пособия. Он платит налоги, обеспечивает людей товарами и услугами.

ИП можно встретить во многих сферах экономики. Они ремонтируют квартиры, изготавливают мебель, делают прически и маникюр, занимаются народными промыслами. Но больше всего ИП действуют в торговле. Концентрация индивидуальных предпринимателей на квадратный метр рынков больше, чем в любом другом бизнесе.

— Но если кто-то думает, что торговать легко, пусть сам попробует, — говорит Ольга Тарасова. Когда-то Ольга работала бухгалтером. Но в период очередного экономического кризиса поняла, что забота о благополучии семьи — это только ее проблема, и ничья больше. Она зарегистрировалась предпринимателем около десяти лет назад. И с тех пор торгует на рынке.

Сначала ездила с сумками и рюкзаками на столичный «Черкизон», возила в Рыбинск китайские шмотки и турецкий ширпотреб. Иногда помогал муж, который никак не мог расстаться с любимой инженерной работой на заводе. Ольга сама торговала привезенным товаром, а наторговав нужную для следующей поездки сумму, вновь садилась на поезд и ехала в Москву.

Сегодня такая торговля, прозванная челночной, сходит на нет. Современные «челноки» ездят уже не в российскую столицу, а в Китай, и привозят товар не в клетчатых сумках, а в контейнерах. Но Ольга до Китая не добралась. Она заказывает на оптовых базах белье и продает его на рыбинском рынке. Продает по-прежнему сама. Попытки нанять продавца ни к чему хорошему не привели. Большую зарплату Ольга предложить не может, а на мелкие деньги соглашаются не всегда надежные люди.

Вот так, в жару и морозы, без выходных и отпусков, Ольга живет последнее десятилетие. Несколько раз ей предлагали вернуться к бухгалтерской работе, но она всегда отказывалась. Сегодня она уже не может представить себя в кабинете с бумагами и отчетами. Офис не манит уютом, а зарплата наемного работника не прельщает стабильностью. Образ жизни самозанятого человека стал для нее привычным. А работа — любимой.

— Работу свою люблю не потому, что всю жизнь мечтала торговать на рынке, — смеется Ольга. — Просто самостоятельность дает чувство свободы. Свои обязанности я определяю сама. А как ответственный работник я эти обязанности добросовестно исполняю.

Впрочем, все это философия. А реальность такова: сколько индивидуальный предприниматель поработает, столько и получит. И если в большом бизнесе слова «талантливый менеджер», «финансовый гений» и «креативный организатор» чувствуют себя комфортно, то в микробизнесе все заменяет умение трудиться. Тут все проще и сложнее одновременно. Проще — в системе организации работы, сложнее — в количестве усилий, которые приходится прикладывать для достижения результата. И в психологии. На свой риск — так определяет работу ИП российское законодательство. А рисковать собственным благополучием готов не каждый.

Надежда Соленникова тоже индивидуальный предприниматель и тоже торгует на рынке. Она занимается мясом. Вместе с мужем, который два года назад ушел с предприятия и тоже зарегистрировался ИП, они скупают мясо у жителей деревень и привозят его в Рыбинск.

— Дело выгодное, но хлопотное, — рассказывает Надежда. — Машина старая, требует постоянного ремонта. Утомительных поездок много. Но на семью зарабатываем.

Можно как угодно относиться к этой работе, но если никто не привезет из деревни мясо, его на рынке просто не будет. Наверное, поэтому в любом деле есть разделение труда: один продукт производит, другой его доставляет, третий — продает. Надежда мясо доставляет и продает. За прилавком она стоит не часто, но порой приходится торговать и самой. Риск-то свой. Как и страх за не очень новую машину, и неуверенность в поставщиках. Правда, и весь доход от деятельности тоже свой. Ни с кем делиться не надо. Разве что с государством.

Доходы и Ольги, и Надежды исчисляются не миллионами. В год они получают чуть больше двухсот тысяч рублей каждая. И выросшая в этом году в 2,3 раза ставка страхового взноса в Пенсионный фонд для них становится большой проблемой.

— 35 500 рублей — это мой почти двухмесячный доход, — говорит Ольга. — Получается, что только 10 месяцев в году я смогу получать зарплату. Может быть, для кого-то эта сумма кажется несущественной, а для нашего бизнеса она смертельна.

Естественная компенсация дополнительных расходов, с которыми вынужденно столкнулись предприниматели, это повышение цены товара. Но и у покупателей могут возникнуть вопросы. Рынок традиционно привлекает своими ценами.

В магазине удобно и тепло, можно примерить одежду перед тем, как расстаться с деньгами, можно спокойно выбрать продукты из ассортимента, представленного на многочисленных прилавках. Но за удобство приходится платить. Пусть немного, пусть на десятку-другую рублей, но в магазине товары дороже. И если рыночные торговцы лишатся возможности держать цены, они одновременно лишатся и покупателей.

— Мы, конечно, попробуем поднять цену на товар, — говорит Надежда. — Но скорее всего будем минимизировать расходы. Муж откажется от регистрации индивидуального предпринимателя. Но и нанимать его на работу я не буду — потеряю льготу по ЕНВД. А если, как обещают, в следующем году поднимут страховые взносы до 50 тысяч рублей, то и свое свидетельство сдам. Но думать об этом не хочется.

Человек, который оставил работу по специальности десять лет назад ради собственного бизнеса, вряд ли сможет вернуться к профессии, полученной в юности. И биржа труда с пособием по безработице для деятельных людей — не вариант. Кто-то, столкнувшись с высокими затратами, уходит в нелегалы, работая без регистрации и уплаты налогов. Но и этот выход возможен не для каждого.

— Прятаться и трястись от страха, что тебя поймают за руку? — задает сама себе вопрос Ольга. — Я к этому не привыкла. Но когда бизнес становится невыгодным, его закрывают. Куда я пойду? В продавцы к более удачливому предпринимателю? Этого добивались, когда повышали страховые взносы?

Наверное, добивались все-таки не этого. Но столкнулись именно с тем, что в ряды самозанятых не стремятся, а из предпринимателей уходят. Или думают о том, что придется уйти. Не потому, что этот провал, падение и облом бизнеса случился по причине его неэффективного ведения. А потому, что в одночасье в 2,3 раза подняли налог.