Темы 28 ноября 2013

Социальный бизнес: химера или перспектива?

Если поэт в России — больше, чем поэт, то социальный бизнес и подавно

Художники Лия Виснапу и Павел Гаврилов, основатели мастерской «Веселый войлок», оценили, что такое социальный бизнес по-американски. Рыбинское социальное предприятие, где многодетные мамы мастерят игрушки из шерсти, пригласило войти в программу по обмену опытом и знаниями между двумя странами в качестве представителя от Центрального региона России.

Недавно они приняли участие в конференции «Формирование новых связей», которая прошла в Вашингтоне (США). Подробности — в нашем интервью.

— Расскажите о международной программе, о конференции и о том, куда вас пригласили?

Лия Виснапу:

— Масштабная российско-американская программа носит название «Обмен социальным опытом и знаниями». В ней участвуют эксперты гражданского общества и представители социального бизнеса. Если коротко, то участники собираются на ежегодной конференции, чтобы разработать, а потом воплотить в жизнь инновационные проекты, которые принесут пользу людям в России и США, как-то изменят жизнь к лучшему, решат проблемы, присущие обеим странам. Направления здесь самые разные: бизнес-этика, защита детства, развитие местных сообществ, образование и молодежь, защита флоры и фауны, гендерное равенство, миграция, здравоохранение… Социальное предпринимательство — это новое направление. Организаторы искали представителей от четырех регионов России: Дальний Восток, Сибирь, Урал, Центральный регион. Мы, «Веселый войлок», были приглашены на конференцию в качестве представителей от ЦФО и вошли в экспертный совет. Несмотря на то, что американская сторона могла принять только одного человека, и поехал Павел, мне организовали участие во всех мероприятиях конференции через скайп.

— Почему именно ваш социальный проект заинтересовал экспертов?

Л.В.: — Мы сами были удивлены. Они нашли нас по Интернету, читали в прессе (оказывается, про «Веселый войлок» столько всего написано). Мастерская работает уже пять лет, все это время сотрудничаем с фондом «Наше будущее». Сейчас наш проект растиражировали в других городах — в Архангельске и Волгограде. Там тоже задействованы многодетные мамочки, тоже надомный труд, тоже войлок. И, кстати, американцы были поражены уровнем и качеством наших игрушек, которые Павел туда привез.

— Социальное предпринимательство у нас и в Америке — это не одно и то же?

Л.В.: — «Две большие разницы». Мы любители, а они профессионалы. У американцев продуманное законодательство и расширенный взгляд на то, что является социальным предпринимательством. Это не обязательно трудоустройство инвалидов, как принято считать у нас. Мне, например, стоило больших трудов доказать, что матери-одиночки, многодетные матери, матери детей-инвалидов — это особые социальные категории. И потом, если в Америке для таких предприятий существует налоговая льгота, они развиваются как бизнес, зарабатывают деньги, то мы налоги платим, как все. Более того, у нас социальное движение целиком и полностью зациклено на грантах, и в этом порочная зависимость: дадут — не дадут. Получается замкнутый круг. Мы ждем от государства более разработанных схем и законов, которые сделали бы возможным самостоятельное развитие социального бизнеса.

Павел Гаврилов: — В России поле для социального бизнеса весьма обширно и почти не задействовано. А в США очень богатый опыт, там люди буквально творят чудеса на этом поприще! Например, один предприниматель, сам бывший наркоман, организовал центр для реабилитации наркоманов и алкоголиков, прошедших лечение, и бывших заключенных. В Америке у этих людей, как и в России, тоже много проблем, общество их отторгает, сложно устроиться на работу, снять квартиру. А в этом центре они живут, трудоустраиваются, например на грузоперевозки, с ними работают врачи, психологи, проводятся тренинги.

Девушка из Детройта — мертвого города — обслуживает 1300 общин фермеров в качестве координационного центра. Как диспетчер, собирает заказы и помогает сбывать продукцию в стрит-маркеты, магазины, рестораны. В одиночку хозяйству не выйти со своей продукцией на этот рынок, не охватить сети. Поэтому у нее важная социальная функция — она дает людям возможность жить и зарабатывать там, где те родились, иначе они вообще уедут из этих мест. У нее четко отработанная финансовая система: все ясно, прозрачно, нет неопределенности, что поражает. Оборот у этого предприятия — пятнадцать миллионов долларов в год, и это считается мелким бизнесом.

— А среди российских есть интересные проекты?

Л.В.: — Есть, но не так много. Например, довольно-таки известный, харизматичный человек — Вячеслав Горелов с Урала — создал «Школу фермеров». Она для выпускников детских домов. Он селит их в отдельных домиках и учит заниматься сельским хозяйством: у кого-то кролики, другие ответственные за огород и так далее. Таким образом, ребята не теряются в жизни, уверенно встают на ноги. Сейчас его движение стало развиваться и в других регионах. Девушка, которая приехала с Дальнего Востока, представила проект бизнес-инкубатора. Там обучают, как зарабатывать деньги и главное — на чем, и только потом пишут бизнес-планы. Это важно, потому что, например, у нас биржа труда не раскрывает перед человеком, что сейчас востребовано, какая ниша не занята, и стоит ли этим заниматься, может, задумка — химера, на которую не стоит тратить время.

— А конкретно у вашего предприятия какие трудности?

П.Г: — Артельное производство игрушек — такой бизнес, который зависит от того, как умудришься свою продукцию продать. У нас все мастерицы трудолюбивые и плодовитые, мы доказали, что можем сделать сколько угодно и чего угодно, а вот с реализацией сложнее.

Л.В.: — Рынки приходится отвоевывать. Когда Ярославль праздновал тысячелетие, поставки были закрыты для нас, я просила — дайте нашему производству хоть кусочек, нам немного и надо, и всем будет хорошо. Нет, не дали, китайщины закупили, и все.

— Вы не пытались выйти на оптовиков, на сети?

Л.В.: — Пытались. Но сети ориентированы на самую дешевизну, тогда как наши игрушки скорее на покупателей среднего класса, на тех, кто не хочет покупать «черкизон», но не может себе позволить эксклюзив. Это вещи серийные, но в то же время сделанные руками, необычные. И мы не можем снизить цены до уровня самого низкого на свете, обычно представленного в сетях. Правда, так или иначе, наша продукция появится в сетях. Мы заключили договор с ярославской фабрикой валяной обуви. Делаем для них нашивки на валенки с орнаментом. Их будут продавать в «Ашане».

— Участие в проекте помогло как-то решить эту проблему?

Л.В.: — Да. Один из вариантов пути развития, который был предложен для нашего предприятия, — разработать сеть франшиз, то есть растиражировать проект под своим лейблом. Мы решили выпускать небольшие брелоки из войлока в машины, они будут недорогие и позиционироваться как продукция социального предприятия. Думаю, спрос будет. И главное — по задумке, продаваться они будут на бензозаправках «Лукойла».

Решив проблему сбыта, можно будет открывать филиалы «Веселого войлока» в любых городах, где присутствует эта компания.

— Расширение ассортимента тоже выводит на новые рынки. «Веселый войлок» в этом плане развивается?

Л. В.: — Сейчас мы открываем два новых направления. Первый — машинная вышивка. Нам есть что сказать, разработаны оригинальные дизайны в нашем стиле, вышитые магниты, подушки.

П.Г.: — Второе новшество, на которое есть спрос, это эмали. Я ездил учиться этой технологии в Питер. Мы опять-таки придумали такой способ, при котором выполнять работу может простой человек, а не художник, что обеспечит тираж.

Л.В.: — В эмалях сейчас есть заинтересованность, а вот в игрушках — меньше, пик популярности войлока прошел. Но мы надеемся на план с бензозаправками. Еще один большой проект я написала по вышивке, но пока не нашла поддержки для его реализации. Суть его вот в чем: я бы могла обучать женщин вышивать с помощью домашней вышивальной машинки, и они могли бы сами зарабатывать. Это сейчас очень востребовано — скажем, рестораны, гостиницы заказывают на скатертях, салфетках, полотенцах свои фирменные знаки.

— Подводя итог, расскажите, вы намерены делиться новым опытом, развивать социальное движение здесь?

Л.В.: — Ну конечно же. Правда, пока не знаю, в какой конкретной форме это будет: проведу несколько семинаров в городах области или один большой круглый стол в Ярославле, посвященный развитию социального предпринимательства в российских условиях. Вообще российско-американский проект рассчитан на три года. За это время мы должны присмотреться друг к другу, обменяться наработками. Знакомиться с рыбинским опытом американцы приедут, видимо, летом.