Темы 7 августа 2022 10:00

Шпион, выйди вон

Как в Рыбинске ловили (и не поймали) агентов врага в Первую мировую войну

Шпиономания в Европе достигла пика летом 1914 года, вместе с началом Первой мировой войны. Военный психоз проявлялся в форме нелепейших слухов. Так, в Германии в августе 1914 года говорили: по стране разъезжают автомобили, груженые золотом, для оплаты шпионов.

В результате разгоряченные граждане атаковали легковые автомобили с помощью подручных средств. Мужчин с черной бородой арестовывали, принимая за русских, а людей в плащах английского покроя толпа волокла в полицейский участок.

В России к разоблачению внутреннего врага подошли с традиционным размахом. Из западных губерний империи депортировали на восток подданных Германии, Австро-Венгрии, Турции, евреев. Их именовали «гражданскими пленными», а тех, кто отказывался уезжать, объявляли немецкими шпионами.

Патриоты устраивали погромы магазинов, принадлежавших гражданам с «немецкими» фамилиями, под горячую руку попадали французы, американцы, аргентинцы.

Рыбинцы тоже заразились «шпионоискательством». Разгуляться было где – немцев, поляков, евреев в те годы у нас жило намного больше, чем сейчас. К тому же в город хлынул поток беженцев из западных губерний. Но патриоты подозревали даже много лет живущих в городе людей с неславянскими фамилиями. Так, лимонадный король Юлий Бендт из семьи шведов, обрусевших еще при Петре I, извинялся за фамилию в рыбинской газете.

— Я, Юлий Бендт, есть российский дворянин, родился в Новгороде, от отца русского верноподданного, родившегося в Юрьеве, как и дед мой. Жена и дети мои православные, и весь род наш ничего с германскими немцами не имел, ни в каком родстве с ними не состоял. Род наш происходит от шведов, живших на присоединенных землях еще Петром Великим 200 лет назад. Сейчас два моих брата и другие ближайшие родственники проливают кровь против нашего общего врага. Считаю крайне неосновательным приравнивать меня к германским немцам.

Кроме Бендта, под подозрение попадали и другие представители элиты Рыбинска и окрестностей. Усмотрели агента Германии в Отто Августовиче Старенберге, владельце фабрики прядильной мануфактуры на станции Волга, в помещике, отставном генерал-майоре Владимире Делло. Их подозревали в германофильстве и связях с немецкой разведкой. Однако подозрения не подтверждались ничем, кроме фамилий несчастных. Они остались недоказанными.

Жандармы, которые теперь выполняли функцию военной контрразведки, для удобства работы получили список «подозрительных профессий» — людей, к которым следовало присмотреться пристальнее. Агентов врага искали среди управляющих имениями – немцев, чехов, поляков, среди руководителей промышленных предприятий и торговых фирм. Даже столь невинное дело, как продажа конных плугов, сенокосилок, швейных машинок, казалось лишь ширмой для разведки противника.

Особое подозрение вызывали агенты фирмы «Зингер», торговавшей еще до войны швейными машинками. По данным военной контрразведки, «каждый агент компании “Зингер” обязан изучить обслуживаемую им местность и предоставлять списки населенных пунктов с указанием числа дворов и жителей».

Так, в июле 1914-го в Рыбинске задержали коммивояжера Павла Андреевича Рейхельта, немецкого подданного. Повод для ареста – странное поведение. Рейхельт обходил магазины, предлагал купить зажигалки, гуталин, кнопки, чернила. И везде начинал разговоры о войне «по собственному почину». Он говорил, что война нецелесообразна, что воюющим державам ее ведение дорого будет стоить. По отзывам владельцев магазинов, гость не производил впечатления коммерсанта, казался незнакомым с правилами торговли. Документов на право торговли не имел.

Рейхельта арестовали, подвергли обыску, но не выявили никаких фактов, уличающих его в причастности к немецкой разведке. По распоряжению губернатора-пацифиста Рейхельта отправили этапом в Вятскую губернию. В дальнейшем за него ходатайствовало американское посольство. Но губернатор отказался отменить высылку Рейхельта, его судьба неизвестна.

Через пару дней после ареста Рейхельта задержали и заключили в тюрьму австрийского подданного Франца Худолина – по подозрению в военном шпионаже. Впрочем, спустя неделю его отпустили «за неимением никаких улик». В августе 1914 года Худолина выслали из Рыбинска в Вологду, а оттуда в Пермскую губернию. Затем его простил царь как лицо славянского происхождения.

Особое внимание уделяли жандармы наблюдению за железнодорожными станциями, где останавливались эшелоны с солдатами. Нельзя было допустить антивоенной агитации. А такие факты были. 27 августа 1914 года на станции Рыбинск задержали эстонца Жено Вольфа. Негласный надзор установил: Жено несколько раз приходил на станцию к воинским поездам, прислушивался к разговорам и внушал солдатам: «Война не нужна, откажитесь идти на службу». Дело арестованного Вольфа передали прокурору окружного суда.

Иностранных агентов искали и среди беженцев из западных губерний. К августу 1916 года в губернии насчитывалось до 13 тысяч беженцев: русских, поляков, латышей, евреев. 7 тысяч из них поселились в 35-ты-сячном Рыбинске. Нам неизвестно, нашли ли хотя бы одного шпиона среди этих несчастных. Но документально зафиксировано, насколько рыбинцы были недовольны таким притоком людей в город.

Жандармы Рыбинска собирали народные настроения. Оказывается, наши предки обвиняли беженцев в дефиците продуктов и в том, что они сбивают зарплаты местным рабочим.

— За последнее время замечается среди коренного населения раздражение против беженцев. С их наплывом алкоголизм, проституция и воровство приняли необычайные размеры. Беженцы вызвали взвинчивание цен на молочные продукты и картофель, привозимые из сельских местностей, на дрова и уголь. Они презрительно относятся к «русскому мужику», — пишет в докладе полковник Антониус, начальник губернской жандармской службы. — Главным образом нарекания раздаются от местных рабочих, грузчиков и чернорабочих в адрес беженцев-поляков за их вызывающие действия. Они предлагают труд за половину той цены, за которую местные рабочие подрядились выполнять работу. Вследствие чего коренные рабочие бывают поставлены в необходимость — или работать на таких же условиях, как беженцы, или же приискивать работу в других местах.

Организованно в Рыбинск из западных губерний прибывали предприятия, перевозили квалифицированных рабочих вместе с семьями. Переехали спичечная, картонная, кожевенная фабрики. Расположились на рыбинской земле заводы «Рессора» (сейчас «Вымпел») и «Феникс» (Полиграфмаш). Все эти люди тоже находились под подозрением как иностранные агенты – их требовалось зарегистрировать, поставить на учет. Многие рабочие сразу после окончания военных действий вернулись в родные дома.

А тех, кто остался, ждал новый виток подозрений – спустя 25 лет. Накануне Великой Отечественной войны все рабочие и служащие с иноязычными именами и фамилиями, прибывшие в Рыбинск по эвакуации 1914-17 годов из Прибалтики и Польши, попали в списки НКВД как иностранцы.