Темы 9 декабря 2023 10:00

Не навреди шедевру

От утюга до термошпателя: о редкой профессии реставратора говорим с Екатериной Расторгуевой, сотрудницей Рыбинского музея-заповедника.

Главный принцип в работе реставратора – не навреди. Такой же, как у медиков. Когда специалист берется за дело, он должен помнить, что авторство картины – самое ценное, и что реставрация должна быть обратимой.

Реставраторы работают с клеями и красками, которые можно удалить. Как правило, это рыбий клей, акварель, профессиональные масляные краски. А еще они помогают спасти семейные реликвии – живописные картины и иконы.

За тридцать лет работы реставратор масляной, темперной живописи и икон Екатерина Расторгуева отреставрировала около 80 живописных полотен и примерно столько же икон.

Оказывается, в государственных музеях есть план по реставрации, который утверждается Министерством культуры. В музее-заповеднике – это пять полотен в год.

Застольная работа

Со временем лаковое покрытие картин тускнеет, и некогда свежие краски становятся темными. В результате дамы с пышными прическами и господа в камзолах и сюртуках теряют здоровый цвет лица, на их светлые лики словно опускаются темные вуали.

Эту особенность хорошо знают специалисты, поэтому через каждые 50 лет картинам требуется реставрация. К специалистам попадают шедевры, поврежденные влагой, огнем, с механическими порезами и прорывами.

Процесс их восстановления – это целая наука. Порой на работу с одним живописным полотном уходит несколько месяцев, а то и годы.

Первым делом реставратор изучает картину. Смотрит, из каких нитей сделан холст, какими красками и лаками пользовался художник.

— Реставраторы изучают живописные полотна больше и скрупулезнее, чем искусствоведы. Если специалист понял, как создана картина, он найдет оптимальный способ для ее «лечения», — рассказывает Екатерина.

Первым делом она укрепляет старый холст, дублирует на новое основание при помощи рыбьего клея. А затем начинается работа с красочным слоем.

— Самое ценное в моей мастерской – это стол, — смеется Екатерина.

Она показывает на большую мраморную столешницу, сделанную из нескольких кусков благородного камня и настолько гладко заполированную, что под пальцами не чувствуются стыки. Если бы не было такой идеальной поверхности, то на картинах в ходе реставрации могли бы появиться дефекты.

Вторым главным помощником Екатерины в работе является свет.

— Когда музей переезжал из здания в здание, встал вопрос, где разместить мастерскую по реставрации живописи. Мне предложили помещение на первом этаже с водопроводом либо повыше, где больше света. Выбрала второй вариант, — вспоминает Екатерина.

Мельчайшие детали, слои лака на картинах помогают разглядеть микроскоп и круговая лупа. А фонарик с ультрафиолетом – рассмотреть состояние красочного покрытия, следы прежних реставраций.

Недавно среди других незаменимых приборов в арсенале мастера появилось чудо немецкой техники – термошпатель. Благодаря ему можно высушивать бумагу, расклеить и склеить холсты, перенести красочный слой. А раньше у Екатерины был обыкновенный утюг. Используя его в работе, она сильно нервничала.

— У утюга минимальная температура +60°. Всегда боялась обжечь им картину, приходилось использовать подложки из фланели, фильтрованную бумагу, чтобы не дай бог не повредить красочный слой. На термошпателе можно установить температуру +30°, он деликатно воздействует на живописное полотно, можно укладывать кракелюр без опаски, — рассказывает Екатерина.

О прекрасной даме, странном старце и мальчике с бубном

Реставратор первый стоит на пороге открытий, считает Екатерина Расторгуева. Однажды к ней в руки попал «Мальчик» знаменитого Константина Маковского. Картина была в аварийной сохранности и требовала заботы.

— Внимательно рассмотрев произведение, подумала — наверное, этюд. Стала изучать творчество художника, углубилась в искусствоведческую тему. Смотрю — в серпуховском музее есть картина «В каирской кофейне», где изображены старцы в чалмах, а перед ними танцует мальчик с нашей картины, — рассказывает реставратор. Искусствоведы подтвердили ее догадку. А в этом году история мальчика с бубном получила продолжение.

— Серпуховский музей совместно с Третьяковской галереей организует выставку братьев Маковских. Рыбинск предоставит «Мальчика». Другими словами, наш рыбинский мальчик из музея-заповедника побывает в той самой таверне, — рассказывает специалист.

Сейчас Екатерина реставрирует портрет Кондратия Селиванова. Это полотно было передано из расформированного пошехонского музея. Причем изначально оно называлось «Портрет старика в халате». Но искусствовед музея опознала в нем достаточно одиозную историческую личность Селиванова.

— Честно говоря, изначально даже не хотела браться за реставрацию этого полотна. Хотя его можно назвать уникальным. Дело в том, что Селиванов был из секты скопцов — очень влиятельной и радикальной. И существование парадного портрета с его изображением вызывает некий моральный диссонанс, — продолжает Екатерина.

Действительно, если совершить краткий экскурс в историю, понимаешь, насколько одиозной была фигура Селиванова. Во второй половине XVIII века в Орловской губернии обосновалась община одной из самых влиятельных на тот момент сект Российской империи, так называемые «хлысты». Секта была довольно закрытой, ее адепты проповедовали крайне аскетичный образ жизни и отказ от всех земных наслаждений.

В эту секту и пришел однажды крепостной, который впоследствии своими радикальными высказываниями оттолкнул от себя даже единомышленников.

Но задача реставратора – сохранить историческое наследие, даже если у героя картины подмоченная репутация.

— Это полотно было приколочено гвоздями прямо к подрамнику. Поэтому на холсте есть цепочка отверстий. Более того, в одном месте холст порван, — рассказывает о состоянии картины Екатерина Расторгуева.

Сейчас она с помощью специального клея с мелом в составе пломбирует отверстия от гвоздей, работает со слоем лака на картине — его нужно освежить, удалить накопившиеся загрязнения. В этом реставратору помогают ультрафиолетовый фонарик, в свете которого хорошо видны слои лака, а также химические растворители с обратимым воздействием.

Особая любовь Екатерины – портрет Елизаветы Петровны Лихачевой, написанный в 1777 году неизвестным автором. С ним она год назад отправилась повышать квалификацию во Всероссийский художественный научно-реставрационный центр Грабаря. Реставратор должен постоянно учиться, осваивать новые техники восстановления картин, быть в курсе современных химических средств для обновления полотен. Возможность поучиться у мастеров у Екатерины появилась после того, как она выиграла федеральный грант.

— Тогда встал вопрос, какую картину взять, чтобы вновь на практике отработать все важные этапы реставрации, — рассказывает специалист.

В результате почти месячной работы и учебы у картины появилось целое досье. Ей сделали рентгеновский снимок, просвечивали в ультрафиолете, чтобы выявить отреставрированные прежде участки.

Картина всем хороша – живое лицо молодой хорошенькой женщины неизменно приковывает к себе внимание, поднимает настроение. Но экспертов смущал фон картины – темно-коричневые цвета словно припечатывали образ к полотну, делали его плоским.

Каково же было удивление специалистов, когда под слоем лака они обнаружили другой оттенок тона – чуть зеленоватый. Было решено восстановить его. Как же заиграла картина после этой реставрации! Портрет обрел объем, наполнился воздухом. Екатерина надеется, что вскоре полотно займет почетное место в экспозиции Рыбинского музея-заповедника.

Икона в яйце

Реставрация – дело тонкое. Поэтому когда к Екатерине приносят «жертв» неудачного восстановления, она хватается за голову. Как правило, с подобными просьбами обращаются владельцы живописных полотен. Недавно она спасала семейную икону.

История иконы типичная. Владелец, прочитав художественную книгу, где описывался способ восстановления покрытия иконы, решил проделать то же самое с семейной реликвией. Взял яичный желток и густо намазал им раритет. А после того как краски на иконе вспучились, он побежал к профессионалу.

— Яйцо со временем каменеет – буквально за месяц становится очень твердым, и чем дальше – тем больше, — рассказывает Екатерина.

Каждый спасенный экспонат для Екатерины — словно успешно проведенная операция для хирурга. Когда отсекаешь все ненужное, картина начинает дышать, жить второй жизнью.