«Пропадают люди»

Юлия Галанцева

Ветеринары и учителя, студенты и авиастроители – Большой террор 1937 года коснулся всех. Вспоминаем некоторых рыбинцев поименно

Связь с эмиграцией и Троцким, шпионаж в пользу иностранной разведки, подготовка терактов против руководителей страны, саботаж и вредительство, антисоветская пропаганда. По этим обвинениям в 1937-38 годах в стране осудили до 1,5 млн человек, больше 600 тысяч из них расстреляли.

Яркая примета времени – бездоказательность. Для вынесения приговора хватало признания подсудимого, следователи не искали улик и доказательств, только работали кулаками.

В Рыбинске – крупном промышленном центре – тоже прошли массовые репрессии. Мы рассказывали о преследованиях священников, художников, колхозников и управленцев Рыбинска в 1936-38 годах. Сегодня вспомним о горожанах других профессий.

Последний адрес заводчан

Есть в Рыбинске свой «Дом на набережной» – последний адрес, который встречается в списках арестованных и расстрелянных чаще других. Им стала площадь Баранова, сегодня ул. Димитрова и Димитровский парк.

Еще в 1920-х здесь возвели дома в стиле конструктивизм, где поселились руководители моторостроительного завода № 26 им. Павлова. Отсюда их увозили на следствие в Москву – самолетостроение было под пристальным надзором властей, и врагов здесь искали с особой тщательностью.

Раскручивать дело «о принадлежности к шпионской диверсионной организации и иностранной разведке, действовавшей на моторном заводе в Рыбинске» начали еще в 1936 году. В апреле не вышел на работу Николай Бурлаков, технолог школы ФЗО, в декабре – 28-летний начальник группы клапанов Сергей Прохоров. Насаждалась атмосфера недоверия: коммунистов вызывали в партком и спрашивали: «На сколько врагов ты написал заявление?»

Но самым черным днем для рыбинского моторостроительного стало 26 июля 1937 года – в этот день одновременно арестовали множество заводских руководителей. Перечислим некоторых.

Начальник отдела рабочего снабжения Леонид Мельников, начальник энергохозяйства Евгений Райхбаум, главный технолог Михаил Ходушин, начальник отдела техконтроля Борис Хухарев, начальники цехов Сергей Филимонов и Борис Тыричев, замначальника цехов Иван Безродный и Дмитрий Рыбак, инженер контрольного отдела Дмитрий Ромашевский и другие.

Дома на площади Баранова стали для этих людей последним адресом. Спустя два месяца их всех расстреляли в Москве, а через 20 лет реабилитировали. Вслед за арестом главы семьи его родные лишались права проживать в элитном доме и тоже подвергались преследованиям. А в их квартиры въезжали другие люди.

— Из домов заводского руководства на пл. Баранова стали бесследно исчезать люди. Сначала «черные воронки» увозили мужчин, а спустя некоторое время – всех жильцов обезглавленных квартир. Только мертвая тишина за притворенными дверями кричала о бедах опустевших домов. Пытавшиеся хоть что-либо узнать о судьбе своих друзей, родственников – сами исчезали вослед, — читаем в книге «Владимир Климов».

Издание рассказывает о знаменитом конструкторе, в те страшные годы запускавшем на рыбинском заводе производство новых серийных двигателей. В войну их устанавливали на пикирующие бомбардировщики Пе-2 и истребители Яковлева и Лавочкина.

Только чудом Владимир Климов не был арестован. Ведь репрессиям подверглись все руководители Рыбинского моторостроительного: от первого «красного директора» Михайлова до действующего Василия Баландина (к счастью, его расстрелять не успели — началась война).

Георгий Королев, ставший к тому времени замнаркомом авиационной промышленности, будет расстрелян в 1938 году. Тогда же в Москву вызван директор пермского моторостроительного Иосиф Побережский, бывший директор рыбинского завода, — якобы для вручения ордена. Его арестуют прямо в кабинете наркома авиационной промышленности.

Даже Павлова, чье имя носил Рыбинский завод и который погиб еще в 1925 году, посмертно «пристегнут» к этой группировке. С конца 1937-го имя Павлова исчезнет из названия завода.

Врачи и мукомолы

Если вспомнить «Дело врачей» 1948-53 годов, не удивляет, что в тридцать седьмом доктора тоже оказались под подозрением. Так, вели расследование в поликлинике Семашко — по его итогам расстреляны фельдшер Сергей Мечев и терапевт Анкета Лапинь, а врач-хирург Лия Кисельман осуждена на 10 лет лагерей.

«В рентген-кабинете немыслимо ставить два аппарата, которые там находятся», — пеняли на собрании горсовета в августе 1937-го. И вот в ноябре арестовали Никиту Манько, рентгенолога заводской поликлиники, его последним адресом тоже стал дом на пл. Баранова.

Как поясняли тогда на собраниях, «в здравоохранении была ставка на разрушение яслей и больниц, на замораживание строительства больничного городка и роддома». Расстреляли Александра Ямщикова, бывшего завотделом здравоохранения, – не спасло и то, что к тому времени он перешел на кондитерскую фабрику.

Пострадали даже ветеринарные врачи, оказывается , и здесь можно было найти преступный умысел. 5 июня 1937-го арестовали 55-летнего Александра Целикова, санитарного ветеринара Рыбинской ветлечебницы. Через два дня арестовали его начальника – 28-летнего ветеринара Владимира Орлеанского, заведующего Рыбинской ветлабораторией. Их обвинили в «подрывной вредительской деятельности, преступно халатном отношении к служебным обязанностям». И посадили на 10 лет.

Коснулись репрессии и рыбинских мукомолов. Расстреляны директора трех мукомольных заводов: Василий Кудрявцев, Анатолий Павлов, Василий Кужлев. Из конторы «Союзмука» навсегда исчез руководитель Роберт Стрельке, в объединении «Главхлеб» расправились с замдиректора Александром Озеровым.

И если моторостроителей доставляли на следствие в Москву, то руководителей других отраслей – директоров мукомольных заводов и даже Волгостроя – судили в Ярославле и расстреливали на местном Селифонтово.

Учителя и студенты

Заговор раскрыли и в сфере образования. Арестовали заведующего гороно Павла Скуратова. Тот якобы «по заданию врага проводил подрывную деятельность: срывал сроки по строительству, ремонту школ и детсадов. Вредительски подбирал кадры учительства — в результате в школах большой процент второгодников». Скуратов так и не признал вины, был осужден на 8 лет и вскоре умер в заключении.

По тому же делу проходили еще несколько учителей. Арестовали любимейшего педагога рыбинской детворы – Владимира Иорданского. Он преподавал химию, а после уроков целиком посвящал себя школьникам, создав Городскую станцию юннатов. Арестовали его по доносу и расстреляли в день оглашения приговора.

Расстреляны учителя математики Валентин Сапелов и Дмитрий Лавров, преподаватели химии Федор Образцов и черчения Александр Свиблов, педагог начальных классов Иван Рытов, учителя русского Александр Вишняков, немецкого Федор Зоммер и французского Самуил Копиль. На 8-10 лет посадили физрука Владимира Долматова, педагога Сергея Алексеева.

За что реально пострадали эти люди? Недоработали, недосмотрели, недостаточно быстро среагировали на просьбу коллег. На августовском собрании 1937-го, где, перебивая друг друга, депутаты озвучивали случаи вредительства, выступала тов. Ежова, начальница детской трудовой колонии. Она пеняла – не выполнен приказ о передаче из школ в детдома оборудования для уроков труда.

«Куда это (учебные станки — прим. ред.) девалось? Лежит в школах, а в детдомах нет мастерских. Дети не получают трудового воспитания. Вот как они навредили. Я бы их своими собственными руками задушила», — эти слова сохранил протокол, который хранится в рыбинском филиале Госархива.

Поиски «диверсантов, шпионов и заговорщиков», конечно, вели и в Рыбинском авиационном институте.

Следствие выявило, что многие преподаватели «допускали при чтении лекций контрреволюционные высказывания». Арестован и расстрелян преподаватель физики Михаил Тюменев, осуждена на пять лет завкафедрой Станислава Стуварева. Конструктор авиадвигателей Павел Соловьев вспоминал 1937-й, когда он был второкурсником РАИ.

— В институте неожиданно стали пропадать люди. То один арестован, то другой. Вдруг исчезли все корейцы, а их училось очень много, — цитируют Соловьева авторы книги «Владимир Климов». — Пропадали и преподаватели, профессора. Среди студентов арестовывали в основном «парттысячников» (рабочие, набранные в вузы с целью обучения и замены старых специалистов – прим. ред.). Заочно устраивали собрания по поводу исключения «врагов народа» из рядов партии. Они проходили очень быстро и по единому сценарию. Если кто-то был против или воздерживался, ставился на голосование другой вопрос: «Кто за то, чтобы исключить и этих подпевал?»

Обычные горожане – плотники и кондукторы, домохозяйки и машинистки – тоже попадали в поле зрения следователей и навсегда исчезали из жизни близких. В сердцах оставшихся рыбинцев на долгие десятилетия поселился страх.

Статья создана с помощью материалов рыбинского филиала Госархива

Комментарии Отправляя комментарий, я даю согласие на обработку персональных данных. Новости по теме